Он провел пальцами по моим волосам и перекинул их мне через плечо.
– Ладно, тогда объясни, почему женщина, которую я люблю, которую обожаю, которую боготворю, так плохо думает о себе?
Боже, как я его люблю. Даже в такие моменты, когда мне хочется спрятаться, отрезать все связи, он может пробиться ко мне. Пока мы ехали домой, Макс и Мэдди пытались поговорить со мной, понять, что я чувствую, но я отмахнулась от них. Точнее, нагрубила им, послав куда подальше. Совсем не тот момент, которым я могла бы гордиться.
Я опять перецеловала пальцы Уэса, долго прижимаясь губами к его коже.
– Макс и Мэдди хотят общаться с Мерил.
– И ты плохой человек, потому что… – Он умолк, давая мне возможность закончить предложение.
– Потому что я не хочу с ней общаться. Я до сих пор чертовски зла на нее. Сейчас даже сильнее, чем раньше. Я понимаю, что она не всегда может контролировать себя, но ведь были же моменты, когда она могла? Были же времена, когда она была в своем уме? Она могла связаться с нами, позвонить, узнать, как там ее дети? Развестись с отцом, чтобы он мог строить свою жизнь дальше. Ее уход оставил такую дыру в доме Сандерсов, которую невозможно было заделать. И что хуже всего, я не знаю, волнует ли ее это вообще. Нам же не просто пришлось заботиться о себе, это еще не все.
– Злиться – это нормально. Черт, детка, да я сам злюсь за тебя. Но со временем злость уляжется, а там… кто знает?
– А как насчет того, что она умолчала о Максвелле? Это непростительно. Если бы Джексон Каннингем не включил меня в завещание, мы никогда бы не узнали о Максе. Не было бы ни счастливого воссоединения семьи, ни племянницы, ни племянника. Никакого дома вдали от дома на ранчо в Техасе.
Уэс застонал мне в шею и поцеловал.
– Я понимаю, и ты права. Я думаю, что она могла бы найти способ сказать вам. Если живя с Кентом, большую часть времени она принимала таблетки, это значит, что большую часть времени вдали от вас она была в здравом уме. Почему она не связалась с вами?
Я рассказала Уэсу о том, что она водила машину в пьяном виде и боялась, что ее посадят в тюрьму за то, что она подвергла нас опасности, но что за чепуха? Вероятность того, что штат Невада посадит за решетку женщину с биполярным расстройством, стремилась к нулю. Кроме того, я знала кучу народа, попадавшегося на вождении в нетрезвом виде или под наркотиками, и никто из них не сидел в тюрьме. Разумеется, то, что она подвергла детей опасности, могло привести к тому, что мы бы провели некоторое время отдельно, но мы бы знали, что с ней и где она. Мы бы знали о Максе. Может быть, папа не превратился бы в алкоголика. По крайней мере, на это можно было бы надеяться.
– Послушай, Миа, ты не можешь винить себя за эти чувства. Все, что ты пережила, – результат ее ухода из семьи. Теперь тебе требуется время, чтобы эта черепушка переварила то, что ты узнала. – Он снова помассировал мой затылок, и я застонала. – Возьми паузу, ладно? На тебя так много всего свалилось. Да и на всех нас в последние месяцы.
Я кивнула, повернулась и уткнулась в его обтянутую футболкой грудь. Он пах клеем и картоном. Я сделала глубокий вдох.
– Почему ты пахнешь, как пятилетний малыш в детском саду?
Он улыбнулся.
– Синди, Мэтт и я делаем украшения вместе с Изабеллой. Хочешь тоже сделать украшение для нашей елки? – Он заулыбался еще шире, и я придвинулась ближе, чтобы стереть эту улыбку с его лица поцелуем. Он мгновенно отреагировал, а потом я отстранилась.
– Создаем воспоминания? – Я выгнула бровь.
Он кивнул.
– Да. Хорошие.
– Сваришь мне какао? – попросила я с милой гримаской. Уэс не может устоять, когда я надуваю губы.
Недавно он обнаружил, что у меня зависимость от горячего какао с маршмеллоу. Я нашла коробку в шкафу, когда сегодня утром готовила кофе.
– Я сделаю что угодно, если это вернет улыбку на твое лицо и ощущение праздника в сердце.
– Я тебя люблю. Ты знаешь, да?
Он дернул меня за прядь волос.
– Не уверена, что я бы справилась без твоей поддержки. С тобой все намного легче. Я все могу, когда ты рядом.
Он поцеловал меня в кончик носа.
– Так и должно быть. Разве не ты спасла мою задницу, когда я вернулся домой из Индонезии? – Его глаза потемнели и сузились. – Миа, господи. Я бы рехнулся, если бы не ты. То, что я творил тогда… Что ты мне позволяла… это сводит меня с ума. Ты смогла вернуть меня к жизни. Я тебе всем обязан.
– Ты ничем мне не обязан. Помнишь, я отдаю, ты отдаешь. Пока мы вместе, у нас всегда будет то, что нам нужно. – Я улыбнулась и потерлась носом о его нос. – А теперь все, что мне нужно, это огромная чашка дымящегося какао, рождественские носки, рождественская музыка, детский смех и моя семья. Ты готов дать мне все это?
Уэс быстро вылез из постели, поднял меня и усадил на край кровати. Подошел к шкафу, достал спортивные штаны и бросил их мне. Потом открыл ящик с носками и выудил пару теплых зеленых гольфов в красный и белый горошек с коричневыми носками. В верхней части была парочка черных глаз, а в районе щиколотки – большой ярко-красный шарик. Не те носки, которые можно надеть с туфлями, но прикольные. Мне их подарила Джинель.
