В трубке послышался шелест страниц какой-то тонкой, явно переоцененной брошюрки.
– Написал, э-э…
– Ну?
– Да погоди ты. Я же ищу. Написал… Короче, бестселлер о том, как писать бестселлеры. Ты это хотел слышать? Теперь доволен?
Судя по звуку в трубке, книжка куда-то с размаху полетела. Ангел наверняка подберет ее снова, как только трубку повесит; впрочем, вряд ли он в своих мемуарах уйдет дальше предисловия. Во всяком случае, хочется на это надеяться.
– А наблюдение, говоришь, за домом?
– Ну да.
– Пустым?
– Ну.
– А чем этот дом занимался: вуайеризмом по отношению к соседям?
– Я подозреваю, крал у них с веревок нижнее белье.
– О-о. Был у меня такой знакомый. Реально крал белье, затем стирал его, гладил и рассылал обратно по домам с записочкой хозяевам, какую именно работу проделал. Судье он потом сказал, что тревожился насчет гигиены. И тот посоветовал начальнику тюрьмы определить его в прачечную. Так вот, у нас робы были самые чистые во всем штате. Да еще и накрахмаленные.
Ангел много лет мыкался по тюрьмам; не самые отрадные для него времена. Заговаривает он о них редко, а еще реже шутит. Так что сейчас, на данный момент, своей жизнью он был доволен, и это радовало. Особенно учитывая, что не так давно он тоже многое перенес.
– Интересная история. Ну так что, уломал я тебя?
– Приглядывать за домом, да к тому же пустым… где ж здесь перспектива?
– Если будешь хорошо справляться, мы тебя повысим до следящего за обитаемыми домами. Не обижайся, но домов ты уже немало повзламывал, теперь тебе нужен опыт в наблюдении за ними снаружи.
– Очень мило. Ты мне звонишь, домогаешься помощи, а теперь еще и оскорбляешь. Сколько у тебя еще скелетов из моего прошлого, которые ты намерен швырнуть мне в лицо?
– У тебя их там столько, что ни в каком склепе не поместятся. На такое швыряние у меня даже времени нет.
– А что ты платишь за эту работу?
– Доллар в день плюс весь арахис, который ты только способен поглотить.
– Соленый или жареный?
– Соленый.
– А вот это заманчиво. Когда приступать? И можно я прихвачу с собой дружка?
Затем я позвонил Клему Раддоку. Он пару лет назад ушел в отставку из полиции штата и, как порой бывает с копами, купил себе бар в месте, где температура зимой не опускается ниже двадцати градусов. К сожалению для себя, он был живым свидетельством того, что я не раз наблюдал по жизни: некоторые рождаются с тем, чтобы умереть в штате Мэн. Во флоридской Боке он так и не прижился и продал половину своей доли в баре еще одному бывшему копу из Корал-Гейблс, а сам подался обратно на север. Теперь он жил разъездами между Флоридой и Дамарискоттой, где в двухквартирном доме у него через стенку живут дочь и внуки. Автоответчик сообщил, что Клема нет дома, но надиктовал мне его сотовый телефон.
– Ты там что, на вызовах сидишь? – спросил я, когда наконец к нему прозвонился. – На кой вообще отставнику мобильник?
Клем сейчас вел машину; с заднего фона просачивался шум мотора.
– А ты что, не слышал? – спросил он. – Я ж для поддержания штанов в сутенеры подался. У меня там на свертке с двести девяносто пятой девки дежурят в трейлере. Уже подумываю о франшизе. Бабло свободное есть, чтоб вложить?
– Эх, всё уже вложено в обезьянье порно. Растущий рынок. Говорить можешь?
Клем, как выяснилось, ехал сейчас в Портленд на встречу со своим юристом. Получалось, что на ловца и зверь бежит. Я назначил ему встречу у «Рози» в Старом Порту, съесть по гамбургеру. Он обвинил меня в дешевизне. Я сказал, что платит-то он, так что я ему еще и экономлю. Это ж у него, а не у меня два дома и бар во Флориде.
Рэйчел сидела за кухонным столом, листая журнал и покусывая рогалик. Уолтер терпеливо бдил на полпути между корзиной и хозяйкой, явно рассчитывая попытать удачу и поживиться чем-нибудь с тарелки Рэйчел, но не желая заработать себе нагоняй. Когда я зашел, он, видимо, решил, что баланс сил сместился в его пользу, и в качестве повода приблизиться к столу понюхал мне руку.
– Ты опять прикармливал его со стола, – сказала Рэйчел, не поднимая глаз.
– А ты что, сияла на него светом совести, пока он не сознался?
– Мы подаем смешанные сигналы. Это сбивает его с толку.
– С толку его сбивает лишь то, что ты его не любишь, как я.
