он все равно держался как можно дальше. Глаза его шныряли в поисках возможного оружия в случае нападения, но единственным увесистым предметом здесь был фруктовый пирог.
– То есть это все неправда, насчет крестов и всякого такого? – неуверенно спросил он.
– Конечно, нет, – ответила мисс Фрум с некоторой даже обидой.
– А как насчет того, чтобы наружу выходить только ночами?
– Эдвард, – терпеливо произнесла мисс Фрум. – Мы с вами полдня работали в саду. Пока не стемнело.
– Ах да, точно, – спохватился юноша. – Верно. Ну а насчет кола сквозь сердце?
– А вот это срабатывает, – согласилась мисс Фрум. – Но оно бы сработало и с кем угодно, верно? То же самое можно сказать и об отрубании головы, хотя этого я на себе, признаться, тоже не испытывала.
– Ну а бросить в быструю реку?
– У меня медали по плаванию, – сказала мисс Фрум. – Еще со школы.
– А чеснок? – уже с тающей надеждой перечислял Эдвард.
– Мне до него дела нет, – отмахнулась мисс Фрум. – Ну, разве что в качестве приправы.
– Сон в гробу?
– Да будьте же вы серьезны! – потеряла наконец терпение мисс Фрум.
Эдвард немного подумал.
– Послушайте. За исключением питья крови, вы уверены, что вы, э-э… ну,
– Гм, – собралась с ответом мисс Фрум. – «Питье крови», как вы это называете, вполне существенная часть этого «сами знаете чего». Вдобавок я очень стара – старее, чем кажусь; старее даже этой деревни. Я то, что я есть, и была такой долгое, долгое время.
– Но ведь, э-э…
– Лично я нет, – сказала мисс Фрум. – Я любительница спокойной жизни. Если начать напропалую кусать людей и пить их кровь, через какое-то время это станет непременно заметно. Проще охотиться на диких животных, на худой конец, поймать кошку, а то и приложиться к коровьей шее, хотя это не очень гигиенично. – Она печально вздохнула. – К сожалению, моя предвзятость к охоте на людей означает, что мои силы вот уже несколько десятилетий иссякают. Я уж даже толком не знаю, как прикладываться к корове, и вот теперь дошла до крыс. А ведь их нужно с полсотни, чтобы их питательную ценность уравнять хотя бы с пинтой человеческой крови. Вы представляете, насколько это сложно – изловить полсотни крыс?
Эдвард прикинул, что, наверное, это в самом деле очень непросто.
– Хотя, если экономно растягивать, то одной пинты мне хватает на несколько месяцев, – заключила она. – Во всяком случае, хватало раньше, но теперь я слабее, чем была. Скоро я начну стареть, и тогда…
Она умолкла. По ее бледной щеке скатилась единственная слезинка, оставив за собой блесткую дорожку влаги, как будто по матовой льдине медленно съехал мелкий искристый алмаз.
– Спасибо вам за помощь по саду, – сказала она тихо. – Но, пожалуй, сейчас вам лучше уйти.
Эдвард растерянно смотрел, не зная, что ответить.
– И вот что, Эдвард, – добавила мисс Фрум. – Умоляю вас никому об этом не рассказывать. Я чувствовала, что вам можно довериться, но с моей стороны это была непростительная слабость. Мне остается надеяться лишь на то, что вы столь же честны, как красивы, и столь же приличны, как добры.
На этом она уронила голову на руки и смолкла.
Эдвард выбрался из своего угла и подошел к ней. После некоторой заминки он доверчиво положил руку мисс Фрум на плечо. Плечо было как из холодильника.
– Одна пинта? – спросил он наконец.
Мисс Фрум медленно подняла заплаканный взгляд.
– Что? – тихо переспросила она.
– Вы сказали, что пинта крови позволяет вам держаться несколько месяцев?
Голос его был слегка робок.
– Пинта – это же не так много, да? – спросил юноша.
Мисс Фрум посмотрела так, что он буквально утонул в ее глазах.
– Нет. Об этом я вас просить не могу, – печально сказала она.
– Вы не просили. Это
Мисс Фрум не ответила. Вместо этого своей хладной ладонью она провела Эдварду по лицу и кончиками пальцев коснулась его губ.
– Спасибо, – прошептала она. – Возможно, у меня есть что предложить вам взамен.