несчастным и напуганным? Однозначно.
– Они приняли это решение вместе с отцом. Моя болезнь… Никто бы не поверил в чудо, потому что таких чудес не бывает. А Чернокаменск помнил все, все тайны и все чудеса. Люди стали бы задавать вопросы. Да и я, маленький мальчик, мог проговориться. Отец увез меня, сначала с острова, потом из города, а спустя время и из страны. Когда у тебя много денег, новые документы и новая личность – не проблема. Мы думали, что мама приедет ко мне, как только все утрясется, но у нее все не получалось. Сначала шло следствие, потом детский дом остался без руководства, затем появились еще тысячи причин. Но на самом деле, я думаю, она боялась. Любила меня до безумия и боялась того, кем я стал. Так тоже бывает. Уж я-то знаю. Ничего. – Максимилиан пожал плечами. – Я быстро привык жить без родителей. Отец очень скоро свалил в Москву и предпочел забыть о моем существовании. А мама… мама разрывалась между мной и своим замком. Ты же веришь, что этот замок живой?
Ева чувствовала это каждой клеточкой своей души.
– Зачем ты вернулся? – спросила она. Пусть он говорит, пусть расскажет о себе как можно больше, чтобы она смогла придумать, как с ним бороться, как его победить.
– Я вернулся, потому что вернулась моя болезнь. Сначала я не поверил, но анализы – это беспощадный аргумент. Я снова умирал. Умирал спустя почти двадцать лет почти беззаботной жизни. И тогда я стал искать, узнавать все, что только можно, про Полозову кровь. Ты ведь тоже приехала в Чернокаменск ради нее? Не отвечай, я знаю.
– Это ты убил Марка Витальевича? Ты искал Полозову кровь.
– Искал, но старик оказался упрямым и на удивление крепким. Он так ничего мне и не сказал. Я уже начал было думать, что Полозовой крови больше нет, что старый хрен пустил в расход все свои запасы, когда услышал зов. Зеркало разговаривало со мной. Или тот, кто когда-то давным-давно гляделся в него. Вот так я и узнал, что ты не умерла восемнадцать лет назад. Ты – мой серебряный источник, и тебя нужно найти. Но я больше не был маленьким испуганным мальчиком, и я помнил, как работает зеркало. Они смотрели в него добровольно, я ни одну из них не заставлял. С женщинами достаточно одного лишь обаяния, а я ведь обаятельный. Дальше ты знаешь, из всех моих призрачных гончих с заданием справилась только Стелла. Ей так хотелось мне услужить, что было даже немного жаль ее убивать. Только не говори, что это бесчеловечно! – Максимилиан картинно взмахнул рукой. – Они лишь бездушные оболочки, не более того.
Он говорил, а Ева вспомнила еще одну жертву.
– Антона Палыча тоже убил ты?
– Нет. – Максимилиан покачал головой. – Его убила мама. Не смотри на меня так, это был несчастный случай, аффект. Старый проныра каким-то образом пронюхал, что я ее сын, наводил справки, отправлял запросы, даже свидетелей нашел. И все ради денег, презренного металла. Он принялся шантажировать маму, угрожал все рассказать, вытащить всех скелетов из замковых шкафов. Я не думаю, что он знал что-то по-настоящему важное, но мама испугалась и ударила его ножом для резки бумаги, попала в сердце. Она не хотела, чтобы я был в этом замешан, поэтому сама отвезла тело на лесную дорогу. К несчастью, ее видела Стелла. Одного шантажиста сменил другой, только куда более опасный. Мне пришлось принять меры. Стеллу сгубила жадность. Я ведь перспективный и очень богатый, куда богаче этого неудачника, своего отца. Я моложе и привлекательнее. Хватило нескольких комплиментов, многозначительных взглядов и шепотка на ушко. Она поверила в мою страсть. Она была слишком высокого мнения о себе. Я бы мог ее просто убить, но мне требовалась новая ищейка. Брать кого-то из замка опасно, но если у тебя есть алиби. – Он улыбнулся.
– А у тебя есть алиби?
– Диана. Она мое алиби! Всю ночь до самого утра мы провели вместе, она это подтвердит. Она ведь тоже думает, что я очень выгодная партия. Она, как и Стелла, верит, что я попался на крючок. А то, что вечером она закинулась наркотой и ничего не помнит, никто не узнает. О таких вещах не принято рассказывать посторонним. Ты как-то странно на меня смотришь. – Он склонил голову набок, направил в лицо Еве луч фонарика. – Хочешь еще что-то спросить?
– Амалия, – Ева сделала глубокий вдох, – она знает, кем ты стал? Чем ты стал…
– Она не хочет верить, но думаю, что все прекрасно понимает. И она единственная женщина, которая меня никогда не предаст.
Так и вышло… Амалия его не предала. Вместо этого она выстрелила ему в сердце…
– …Ева, иди! – Роман крепко сжимал ее плечи, смотрел в глаза. – Возвращайся в замок вместе с полковником.
– А ты? – Она боялась его оставлять, боялась того, что он может сделать. Не важно с кем: с собой, с Гордеем или с тем, кого Второй называл Змеем.
– Мне нужно выполнить одно обещание.
Он не врал, но и всю правду не говорил. А Еве нужна была правда, без правды она никуда не уйдет. Черт возьми, она просто никуда не уйдет! Она потеряла его на целых восемнадцать лет. Не просто потеряла, а забыла. Если она потеряет его еще раз, ей не жить. Она понимала это так же ясно, как и то, что никуда не уйдет.
Наверное, он тоже понимал. И что-то для себя решил.
– Я войду туда один. Слышишь? – сказал твердо. – Я знаю, что нужно сделать, знаю, как их вернуть.
