руандийские гражданские и военные интеллектуалы были принуждены к молчанию из-за террора… что большинство политико-административных, военных и церковных властей занимается только тем, что из страха выполняет приказы небольших экстремистских групп… что вся руандийская трагедия порождена кровавым эгоцентризмом этих групп, жаждущих власти… заявляем… о нашей твердой решимости сотрудничать со всеми людьми доброй воли, чтобы бороться против этнополитического и регионального геноцида. Мы будем противодействовать всеми средствами преступлениям такого рода. Мы отвергаем и осуждаем с предельной энергией геноцид и все другие преступления против человечности, которые недавно обрушились на нашу страну. Мы осуждаем руководителей, исполнителей и СМИ, которые распространяют преступную и кровавую пропаганду». Авторы декларации призвали вернуться к Арушскому процессу и создать объединенную национальную армию, обратились к РПФ с просьбой прекратить боевые действия и потребовали создания Международного трибунала для суда над виновниками геноцида. «Мы призываем членов Руандийских вооруженных сил и все здоровые силы нации, – заявили они в заключение, – объединиться и отмежеваться от геноцида и других преступлений, бороться за мир и национальное примирение».
7 июля Лафуркад полностью поддержал точку зрения Жерара. Оба выразили общее мнение, что Временное правительство окончательно дискредитировано и любой контакт с ним «…отныне бесполезен и даже вреден, принимая во внимание начало диалога между ВСР и РПФ при посредничестве генерала Даллэра. Нам больше нечего ему сказать, только то, чтобы оно исчезло как можно быстрее»[1807]. Кигемская декларация, на их взгляд, еще явственнее подчеркнула изоляцию режима, и они считали крайне необходимым, чтобы «начальник Главного штаба ВСР политически отмежевался как можно скорее от властей в Гисеньи, чтобы усилить свою позицию партнера и переговорщика»[1808].
К тому времени командование «Бирюзы» без особого шума вывело войска из Гисеньи, оставив последние правительственные бастионы на северо- западе без французского военного прикрытия. Франция тем самым, по словам Дефорж, «дала сигнал, что готова остаться в стороне перед лицом наступления РПФ, которое почти неизбежно привело бы к “полной победе”, о которой она так сожалела несколько дней назад»[1809]. 7 июля ведомство Жюппэ радостно сообщило: «Подразделения РПФ остановили свое продвижение в нескольких километрах от наших сил»[1810]. На таком фоне рекомендации Жерара и Лафуркада оказались весьма востребованными. В меморандуме МИДа от 7 июня говорилось: «В этих условиях кажется нежелательным поддерживать контакты с деятелями из Гисеньи… Чтобы избежать негативных последствий такой политики для безопасности наших войск, на этой стадии не следует делать никаких публичных заявлений по этому поводу»[1811]. В тот же день МИД отправил Жерару соответствующие инструкции, разрешив ему, однако, вступать в контакты с местными властями, если это будет необходимым «для успешного развертывания операции “Бирюза”»; если же посол сочтет целесообразным встретиться с кем-то из членов Временного правительства, он обязательно должен информировать об этом Кэ д’Орсэ[1812].
МИД также ухватился за идею посредничества Франции в переговорах между РПФ и правительственным лагерем и использования в качестве легитимного представителя последнего командования ВСР: «…политические лидеры в Гисеньи действительно дискредитированы, и контакты, установленные при посредничестве генерала Даллэра между начальником Главного штаба армии и РПФ, показывают, что
Жерманос, вернувшись 7 июля из поездки в Руанду, поставил перед президентом и правительством вопрос о разоружении в ГЗБ милиции и военных частей. «Много тех, – писал Кено Миттерану[1819], – кто требует, чтобы мы занялись этим». Кено, однако, выступил против на том основании, что «это не входит в наш мандат и у нас нет средств». По его мнению, следовало ограничиться следующими шагами: «Наши военные не будут допускать никаких действий руандийской армии и милиции внутри зоны». Кено также затронул и другую проблему: арест лиц, ответственных за геноцид. Здесь он также рекомендовал предпринять минимальные меры: «<Военные> передадут комиссии по расследованию Объединенных Наций и докладчику Комиссии по правам человека, когда те туда прибудут, всю информацию, которой они располагают, о виновниках резни». Позицию Кено поддержал МИД: «В ООН высказывают требования о необходимости разоружения милиции и ВСР, что мы считаем невозможным и нежелательным… С другой стороны, просят прямого вмешательства наших войск для ареста и задержания виновников резни: речь идет об акции, которая, если не считать очевидных преступлений,
