Поэзия (Учебник)

Таким образом поэт постоянно подчеркивает контраст между узнаваемыми цитатами из поэтической классики, в которых говорится о сильных чувствах и болезненных ощущениях, и тусклой реальностью, окружающей обычного школьника. На этом приеме строятся многие ранние стихи Тимура Кибирова, но по-настоящему действенен он оказывается только в том случае, если те цитаты, что приводит поэт, легко узнаются. В противном случае читатель не может до конца угадать, с какой именно интонацией обращается к нему автор.

Поскольку под цитатой имеется в виду точное соответствие, в тех случаях, когда соответствие есть, но цитатой его назвать нельзя, говорят об аллюзиях. Этим словом могут обозначаться неточные цитаты, или отдельные запоминающиеся слова, которые отсылают к другим текстам. Так, одно из стихотворений Мандельштама начинается с аллюзии на «Илиаду» Гомера:

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся. [207]

Интертекстуальные связи устанавливаются не только прямым упоминанием Гомера и одного из фрагментов второй песни Илиады (так называемого списка, или перечня кораблей), но и при помощи слова бессонница: полное название второй песни — «Сон. Беотия, или Перечень кораблей».

Точным цитатам и аллюзиям противостоит понятие клише. В этом случае можно говорить, что во многих текстах использованы одинаковые языковые средства (например, встречается одно и то же словосочетание), но не потому, что один автор опирается на другого, а потому, что так говорят все. Поэты по-разному относятся к клише: чаще всего они их избегают, но в некоторых случаях сознательно используют, чтобы подчеркнуть свою способность «справиться» с ними, написать хорошее стихотворение, несмотря на них. Так поступал Георгий Иванов, когда упоминал в своих стихах все клише поэзии начала ХХ века (розы, звезды, тьму):

Как в Грецию Байрон, о, без сожаленья,
Сквозь звезды, и розы, и тьму,
На голос бессмысленно-сладкого пенья.
— И ты не поможешь ему. [146]

И цитаты, и аллюзии, и клише возникают на всех уровнях структуры поэтического текста — в том числе в графике, в метрике и ритмике, в рифме и т. д. Особая разновидность интертекста — так называемый ореол размера. Под ореолом размера понимается устойчивая связь, которая возникает между каким-либо размером и определенной темой.

Например, пятистопный хорей в русской традиции часто используется при описании пути («Выхожу один я на дорогу…» Лермонтова, «Вот бреду я вдоль большой дороги…» Тютчева, «Выхожу я в путь, открытый взорам…» Блока и т. д.). Трудно сказать, всегда ли такое совпадение ритмики и тематики избрано автором осознанно. Однако некоторые сцепления между метром и темой настолько прочны, что избавиться от них невозможно, и автор вынужден их учитывать.

Так, русский гекзаметр — размер, которым переведены поэмы Гомера, — не может не вызывать ассоциации с античной Грецией и вообще с Древним миром. Выбирая этот размер для стихотворения, далекого от этого круга тем, поэт сознательно идет на разрыв с читательскими ожиданиями. Так, особое впечатление производили в свое время гекзаметры Павла Радимова с описанием деревенских будней, но и в них внимательный взгляд заметит некоторые слова и обороты, унаследованные от гомеровских переводов:

Виден весь двор мужика Агафона: омшанник, закуты
Для лошадей и коров, с дверцами все, катухи.
Овцы глядятся гурьбою сквозь дранки набитой решетки,