И вдруг сделал некое движение нижней челюстью, обнажившее десну и продемонстрировавшее, что у моего визави проблемы с зубами. Следующей мыслью было, что тут вообще, видимо, проблемы со стоматологией, если человек такого уровня так запустил свой рот. Зубы у него были редкие, неровные, словно каждый из них рос и развивался в чуть разных условиях, и даже не жёлтые, а какого-то кремового оттенка, словно старая кость. К тому же, по меньшей мере пара была поражена кариесом. Зрелище было столь неприятным, что я был вынужден заставить себя отвести взгляд не только от его рта, но и вообще от лица, потому что, как всякий недостаток, они притягивали взор.
— Самое важное в чём? — спросил я, усилием воли выкидывая из головы мерзкую картинку.
— Вообще! — внезапно повысил голос Александр Александрович. — В бизнесе, в делах, в жизни? Кто-то считает, что деньги, кто-то — что это власть, но я всегда считал и считаю, и буду считать, что главное — это люди!
Кто там только что говорил, что «не моралист»?
— Люди, понимаете, человеческий фактор! Вот что имеет подлинное значение и лишь от них мы зависим. Потому! — тут он подался вперёд. — Что мы сами люди!
«Ну, в принципе всё верно, — подумалось мне, — но хотелось бы знать, при чём тут один конкретный человек, то есть я?»
— Я всегда очень тщательно подхожу к подбору людей, — произнёс наш собеседник совершенно другим тоном, словно исчерпал весь заряд эмоций на предыдущую тираду, — именно поэтому я всегда лично провожу интервью с потенциальными кандидатами. Даже, ребята не дадут соврать, даже с уборщицами.
Ребята синхронно кивнули головами. Потенциальными кандидатами? Ты это о чём, мужик?
— Вы проявили себя в нашем последнем совместном деле, — словно читая мои мысли, продолжил Александр Александрович, опять откинувшись в кресле и сменив позу, закинув одну ногу на другую.
Брючина задралась, открыв взгляду обычный чёрный носок, копия того, что впитывали пот с моих ступней, и стоптанные, пыльные полуботинки, тоже чёрного цвета. Подошва у них была не резиновой, а, видимо, кожаной, и сильно стёртой с наружной стороны.
— Вы знаете, что мы понесли, гхм, потери, поэтому сейчас я занят проблемой поиска кадров.
Так-так-та-ак! Уже интересно!
— Вы, вероятно, уже поняли, что я обладаю достаточными возможностями, чтобы получить материал на любого человека в нашем государстве, — несколько самодовольно заявил наш вновь потенциальный работодатель, выразительно положив при этом ладонь на тонкую серую папочку с ботиночными тесёмками, в которой лежал только что зачитанный им протокол.
— Но материал, — он постучал ногтем указательного пальца по папке, — даёт лишь видение ситуации человеком, его написавшим.
А вот ногти у него ухоженные, прямо маникюр, я только сейчас заметил необычайно длинный ногтище на мизинце, видимо это тоже что-то значит.
— Дмитрий Елизарович, — он перевёл взгляд на моего приятеля, — обратил на себя внимание, когда пришёл к нам второй раз. Это о многом говорит. Да, ваша прошлая поездка была прогулкой, по сравнению с тем, через что вам пришлось пройти, но! По мнению руководителя операции и его подчинённых, которому я доверяю, вы проявили себя с самой лучшей стороны. Поэтому мы простим самодеятельность Крысина, и будем считать, что вы заслужили двойную оплату, хотя это прямое нарушение контракта.
Ага, люди людьми, но денежки счёт любят? Понятно.
— Что касается вас, — тут взгляд карих глаз снова сконцентрировался на мне, — Константин Александрович, тут всё, гм, немного сложнее. Обычно, подчеркну, обычно, мы никогда не берём людей с улицы. Дмитрий, как я уже говорил, пришёл к нам второй раз, то есть он чуть-чуть, но стал своим, ну и, конечно, сама, гхм, ситуация… Да… Но за вас поручились, Константин Александрович, вот что неожиданно. Посему, взвесив все за и против, я решил отступить от правил ещё один раз, проявить гибкость и предложить вам работу.
О как! Прямо вот так сразу работу?
— Работу кем? — задал я само собой разумеющийся вопрос.
— Работу у меня, — ответил Александр Александрович, что, по его мнению, видимо, было гораздо значительнее.
Но потом, всё же, внёс ясность:
— Понятно, что не оператором поточной линии. И не слесарем-ремонтником.
Взгляд на Диму, а, затем неожиданный вопрос:
— Как вам Тьма?
А вот так сразу и не ответишь. Что значит «как»? Это не вино и не кино, чтобы спросить «как вам?».
— Наиболее частый ответ — тяжело, — пришёл он нам на помощь. — Тяжело, тяжко и множество синонимов, но есть и такие варианты — завораживает, грандиозно, нечто, в значение «нечто грандиозное». Я считаю, что Тьма — это лучшая проверка для человека. Побывал там, не сломался, не потерял рассудок, значит в тебе есть стержень.
Он сжал кулак, демонстрируя крепость этого самого стержня:
