произошло.
Штромберг глубоко вздохнул.
– «Нейтрон» погиб, – сказал он. – Самое странное, что неизвестно, где это случилось. Координаты были неоднозначны… да что там – просто бессмысленны.
– Какие координаты?
Штромберг удивился.
– Автоматически присланные, разумеется. Там до последних миллисекунд работал передатчик.
– А люди?..
– Люди ничего не сообщили. Скорее всего, просто не успели. Но бортовой вычислитель все равно сбрасывал информацию на передатчик, а тот был исправен. И непрерывно передавал. Аварийная программа.
– И вы поймали эту передачу?
– Конечно.
– И там были данные о повреждениях корабля?
– Да.
– Позвольте спросить: какие?
Штромберг подумал.
– Ладно, – сказал он. – В конце концов, в Совет Радуги я это уже переслал… Борт «Нейтрона» был прорезан очень узким пучком рентгеновского лазера. Хорошо так прорезан. Корабль буквально развалился.
Борислав постарался не дать воли чувствам. Он сказал:
– Интересно… А вы знаете природные источники, которые могут давать такое излучение?
– Нет. По крайней мере, я не могу такой источник даже придумать.
Штромберг отпил чаю. Лицо у него стало совсем замкнутое, как у тибетского ламы.
– Делайте с этой информацией что хотите, – сказал он. – Я… что я. Моя жизнь почти закончена. Да и не волнует меня больше ничего. Просто я с детства не люблю загадки. Точнее, я не люблю, когда они остаются загадками. Если такую загадку разгадать – может быть, кому-то станет лучше… Не знаю…
10 июня 97 года
Интермеццо
Дальнейший разговор со Штромбергом Борислав свернул так стремительно, как только позволяли приличия. Даже соответствие легенде теперь не имело значения. Карты раскрывались. Решив лететь быстро, он в результате повел глайдер на такой высоте, что потерялся в облаках, и пришлось включать нуль-навигатор; но все обошлось. Факты, сообщенные стариком, потрясли его. Он никак не мог успокоить сердце. Это на какой же мине мы сидим, на какой пороховой бочке… Кажется, он никогда в жизни не волновался так.
База глайдеров в Столице располагалась на маленьком искусственном озере. По нему плавали оранжевые утки. Борислав выпустил поплавки и оставил свой глайдер у причала. Хлопнул его по колпаку: хорошая машина, послужил, спасибо… У него была давняя привычка разговаривать с техникой.
На берегу озера было уличное кафе. Как раз то, что надо… Живых работников в кафе, конечно, не было, посетители просто подходили к автомату. Впрочем, сейчас там было пусто. Очень кстати. Борислав взял себе какой-то молочный коктейль, сел под зонтик и попытался еще раз спокойно, ни на что не отвлекаясь, обдумать то, что он за сегодняшний день услышал.
Борт «Нейтрона» был пробит узким пучком рентгеновского лазера. Попросту говоря, это означает, что в «Нейтрон» стреляли. В любом другом случае повреждения были бы иными. Чтобы нарушить внешнюю защиту звездолета этого класса, нужна такая интенсивность излучения, которая где-нибудь в окрестности звезды просто размелет корабль в пыль. Здесь этого не было. Значит, луч был действительно очень узким – как игла, как бич, как пулевая трасса… А узкие лучи такой силы бывают только искусственными. Никуда от этого не денешься.
Значит, сотрудники «Януса» обнаружили вечный кошмар ксенологов: агрессивную высокотехнологичную цивилизацию.
Неудивительно, если они до сих пор не знают, что с этим открытием делать…
Но скрывать такое!..
Охо-хо. Получат они по первое число, и по заслугам.
