Джеймс Стюарт взглянул на часы.
– Уже, – сообщил он. – Боги олимпийские, да не волнуйся ты так… Мне сразу сбросят информацию на браслет, если что. Посидим пока, подождем. Тебе даже отдохнуть толком ведь не дали, – он указал на скамью.
Борислав уселся, закинув ногу на ногу. Джеймс пристроился рядом.
– Ты больше не видел того парня? Ну, из контрразведки?
Борислав потянулся.
– Не видел. Но я знаю, что до Брентано он добрался. Что уж они там решат – пока представления не имею. Еще одна тема, в которой разбираться и разбираться.
– А просто приказать им не работать против нас высшее руководство не может?
Борислав усмехнулся.
– Может, разумеется. Проблема в том, что такой приказ, скорее всего, не будет выполнен. Его и у нас-то запросто могли бы не выполнить, тебе ли не знать… Традиции Рейха – совсем другие, но тоже непростые. У них – феодалы. Аристократы. Живые, настоящие. У них, если на то пошло, последняя гражданская война не так уж и давно была. Таких людей, как Брентано, не очень-то заставишь делать то, чего они не хотят. Разве что террором… но на террор нынешнее правительство не пойдет точно. Будут балансы, согласования. Уговоры – там, где они могут помочь. Политика. Если подумать, у нас тоже все это есть.
Джеймс посмотрел на Борислава искоса.
– Профессиональная деформация, – констатировал он. – Прямо-таки налицо. По крайней мере, психологи в центре тебе скажут именно это. А ведь ты всего десять дней там провел.
– Я сам об этом думаю, – признался Борислав. – Когда я работал на Гиганде, я прекрасно понимал, что это роль. Игра. Маскарадный костюм, который я сниму и повешу в шкаф. Вернусь на Землю, и ничего от Гиганды во мне не останется… Так вот, в Рейхе у меня такого чувства не было.
– А какое было? – с интересом спросил Джеймс.
– Я чувствовал себя странновато – но на месте. В целом как среди своих. Мне и играть-то почти не приходилось.
– Идеальные показания для контактера, – заметил Джеймс вполголоса.
– Да… – Борислав вдруг охрип. – Дело в том, что такого контакта у нас еще не бывало.
Джеймс развернулся к собеседнику.
– Понимаю тебя, – сказал он. – Даже все зная, трудно сразу воспринять ситуацию как принципиально новую… И даже не воспринять, а – пережить. Наверное. Это очень непривычно. «И в то же время – кто бы мог подумать? – недаром говорят, что душа не всегда соответствует телу, – этого колосса мог привести в трепет отважный ребенок, не дрогнувший перед ним, а в тех случаях, когда его козни с адом и хитростями не получались, он бледнел и дрожал, поскольку сама мысль о честной борьбе на равных способна была заставить его бежать на край света». Знаешь, откуда цитата?
– Знаю, – сказал Борислав. – Маркиз де Сад, «Сто двадцать дней Содома». О чудовищном герцоге де Бланжи. Значит, в положении герцога сейчас мы? А ведь Рейх нам не противник…
– Но может им стать, – сказал Джеймс совсем тихо. – Во всей нашей контактерской, а тем более прогрессорской работе мы еще никогда не имели дела с равными. И я не берусь предсказать, к чему приведет массовое осознание этого факта.
– Совет – это еще не масса…
– Совет – это еще не масса, – согласился Джеймс. – И то слава богу, я бы сказал. Но, во-первых, Совет достаточно велик. А во-вторых, он как минимум на две трети состоит из людей, работа которых связана с Землей и только с Землей. Раньше они могли воспринимать наши дела как происходящие в условном «где-то». В далекой Галактике. А теперь… Ты ведь помнишь, что это вообще первый случай, когда вопрос о контакте выносится на обсуждение целого Всемирного совета? До сих пор КОМКОН справлялся сам. Но сейчас он не смог взять на себя такую ответственность.
– Не смог, – повторил Борислав.
– Не смог, – подтвердил Джеймс. – Там ведь тоже обычные люди сидят, а не сверхчеловеки… Забавно. Теоретически концепция контакта не содержит никаких оговорок, касающихся того, кто выше по развитию, а кто ниже. Так что формально – это дело КОМКОНа… Но практически…
Борислав чуть не рассмеялся.
– Конечно. Одно дело – наставлять на путь истинный средневековых индейцев, сидящих где-нибудь на Сауле или на Авроре. Бремя белых… А ведь, если разобраться, получается, что само контактерство порождено прогрессорством. Именно так. Не наоборот.
Джеймс смотрел на Борислава сочувственно.
– Что сказать… Наверное, ты прав. Даже наверняка. Но ведь ты высказался. Тебя выслушали. Никто тебя не изолировал, как прокаженного. Тебя не только слушали, но и услышали – гарантирую. А докладывал ты достаточно красноречиво… Ты сделал все, что мог, серьезно. Черт возьми, ты сделал намного больше, чем мы рассчитывали, когда тебя туда отправляли. Борислав… Ну расслабься же. Мне на тебя смотреть страшно.
Борислав не стал отвечать. Да, его слушали. Да, он рассказал. Красноречиво. Про Рейх. Про красивую планету Феззан. Про мощные космические
