глаза. Дробовик «Вокс Леги», который она держала за приклад свободной рукой, казался невыносимо тяжелым.
— Десять секунд, — сказала Макран. — Арбитраторы, готовность.
В замкнутом нагретом пространстве раздалось громкое щелканье взводимого оружия. Ранник отпустила верхний поручень, чтобы передернуть цевье собственного дробовика. От этого движения тело пронзило новым выплеском адреналина.
Снова прозвучал предупреждающий звонок, всего один. Заливавший десантный отсек красный свет вспыхнул янтарем, а затем зеленью. Захрустели дверные замки, ударил пар, с шипением вырвался сбрасываемый воздух.
Штурмовое отделение кричало. Они двигались вперед. Ранник находилась посередине и наполовину шла сама, наполовину ее увлекала инерция бойцов в черной броне. Штурмуя «Имперскую истину», арбитраторы сознательно усиливали громкость выкрикиваемых обетов из «Статутес Империалис» на внешних бусинках вокса, однако кличи-законы обрушились только на пустой коридор. Ранник присела за оплавленной горячей кромкой бреши и оказалась в центре группы арбитраторов. Первый ряд держал наготове щиты, задние подняли дробовики.
Согласно краткому инструктажу, проведенному Макран на борту «Божественного возмездия», им предстояло войти по одному из многочисленных служебных коридоров, опоясывающих кормовую мачту мостика «Имперской истины». Будучи часть внешнего корпуса тюремного корабля, узкие проходы выступали в качестве сети, по которой ремонтные бригады и обслуживающие сервиторы могли быстро добраться до наиболее важных секций. Это были тесные и сырые места, где редко кто-то бывал. Как и внешние каналы большинства звездолетов, они считались совершенно не имеющими жизненной важности и лишь в малой степени тускло освещались, обогревались и обслуживались.
Именно в таком сумрачном тесном мире ржавеющих труб и заплесневелой сетчатой обшивки оказалось штурмовое отделение. Признаков жизни не было.
— Тихо, — скомандовала Макран. — Перегруппироваться. Через пятьдесят ярдов направо должен быть гравилифт во внутреннюю шахту мачты. Фельчет, ты впереди.
Штурмовое отделение выстроилось плотным строем, продолжая держать оружие наготове. Ранник сохраняла свою позицию, напоминая себе не держать палец на спусковом крючке «Вокс Леги». Она может это сделать. Может показать им, что она такая же умелая и способная, как любой арбитратор Зартака.
Туннель постоянно загибался влево, повторяя кривизну круглой мачты мостика. В нем отдавался лязг подбитых сталью ботинок штурмовиков, а также грохот и скрежет их панцирной брони. Ранник старалась не расслабляться, на ходу осматривая покрытые трубами стены и прощупывая дробовиком тени между мигающими осветительными сферами. Макран говорила им, чтобы они не ждали большого количества контактов во внешнем корпусе. Судя по описаниям капитана ван Хойта, сбежавшие заключенные на корабле до сих пор оставались не организованы. Они осаждали мостик и инженариум, однако не смогли воспользоваться своим численным преимуществом, заняв большую часть корабля.
Штурмовые отделения не собирались позволить им исправить эту ошибку. Они производили абордаж с пяти отдельных точек входа, имея целями батареи орудий правого борта, инженариум, мачту мостика, башню навигатора и главный арсенал. Жизненно важные элементы корабля будут заняты одним ударом, и мятеж окажется подавлен. Макран предупредила свои команды, что ожидает от них окончания работы еще до того, как подкрепления от главного смотрителя вообще покинут поверхность Зартака.
— Гравилифт чист, — протрещало вокс-сообщение от Фельчета, ведущего. Это был большой служебный спуск, размеров которого хватало для транспортировки комплектов циркуляционных труб или листов адамантиевой обшивки во внешний корпус. Арбитраторы набились внутрь. Макран дернула активационный рычаг. Сотрясаясь и издавая нездоровый скрежещущий рокот, платформа начала подниматься.
Пока лифт двигался к центральной шахте башни, по воксу начали поступать отчеты от других штурмовых отделений. Все четыре успешно прошли внешний корпус. Пока что сопротивления они не встретили. В сущности, ни одна из групп вообще не докладывала о каких-либо признаках жизни. Показания ауспиков были неровными и полными фантомных откликов, а нашлемные тактические дисплеи продолжали гаснуть. Даже в то время, когда Макран принимала информацию, вокс работал со сбоями и рывками, раздираемый искажениями помех.
— Что-то мешает нашим системам, — произнесла она в вокс-гарнитуру малого радиуса. — Возможно, савларцы смогли сделать из основного вокс-реле какую-то глушилку. Когда займем мостик, наша главная задача — вывести ее из строя.
Гравилифт дернулся и остановился. Ближайшие к двери арбитраторы сомкнули заградительные щиты, образовав непроницаемый керамитовый барьер. Двери откатились в стороны.
Показался очередной пустой коридор, тишину которого нарушала лишь далекая пульсация все еще работающих плазменных двигателей ”Имперской истины». Штурмовое отделение плавно вышло из лифта, водя дробовиками вслед за колеблющимися тенями. Центральная шахта мачты мостика пребывала в куда меньшем упадке, чем внешний корпус, однако похоже было, что осветительные сферы вот-вот откажут.
Ранник пыталась сосредоточиться на том, чтобы сохранять позицию и следить за своим сектором. Она чувствовала себя до нелепости неуклюжей и неуместной в тщательно вымуштрованном строю.
— Лестничная шахта, следующий поворот направо, — прозвучал голос Фельчета.
— Она ведет прямо к наружным дверям мостика, — добавила Макран. — Оставаться начеку.
