не знала о жуткой участи, постигшей остальных. Это было слишком просто.
Более сложная задача ожидала на поверхности мира внизу, в тюремных туннелях и рудничных шахтах. Шадрайту не терпелось заняться ею.
Он — наше будущее, — сказал ему Бар`Гул, слова которого эхом отдавались внутри черепа. Нити судьбы связали нас вместе. Найди его для меня.
Шадрайт всегда плохо относился к приказам — как к демоническим, так и к каким-либо другим. Как и все Повелители Ночи, он мрачно смотрел на порождения варпа и их таинственные сделки, пусть даже сам извлекал свою силу из того сводящего с ума моря, по которому они плыли. Он уже давно решил, что его способности не зависят от низких прихотей какого-то непонятного существа. Все было внутри него, в той силе, которая требовалась, чтобы обуздывать подобные ужасы.
— Где он? — требовательно спросил Шадрайт. Его сознание вновь возвращалось в башню навигатора, к собственному телу: к тому, кого братья знали под именем Бескожего Отца.
Ниже поверхности, произнес Бар`Гул. Голос демона звучал издалека, его как будто доносило слабым ночным ветром. Забрать его идут и другие. Они не должны преуспеть.
— Другие?
Охотники в Пустоте. Твои потерянные братья.
— Мне это ни о чем не говорит. Не изъясняйся бессмысленными загадками, демон.
Бледный Кочевник и прочие его безродные, изгнанные сородичи. Провидение являло их тебе. Когда он придет, ты узнаешь их. Отыщи мальчика прежде него.
— Отыщу.
А когда отыщешь, свяжи меня с ним.
— И ты дашь мне силы, которые обещал.
Разумеется.
Шадрайт поднял взгляд на обзорный пузырь кристалфлекса, служивший башне куполом. Они перехватили «Имперскую истину» в глубинах варпа, за два дня до прибытия к промежуточной станции прослушивания у Горгаса. Проведенный Шадрайтом ритуал успешно рассек поле Геллера корабля на достаточное время, чтобы кошмарные демоны Бар`Гула нахлынули на экипаж. Повелители Ночи завладели звездолетом и вышли из варпа в нужное время, чтобы отметиться у Горгаса при помощи вокс-записей, сфабрикованных темным искусством Шадрайта. Ловушка была заправлена приманкой и расставлена.
За кристалфлексом сверкали звезды, покров сияющего серебра на черном бархате. За ними же не было ничего. Здесь, на краю Галактики, среди населенных призраками астероидов и умирающих звезд на грани небытия, зияла пустота. Что же там такое движется к Зартаку сквозь вечный мрак? Разум Шадрата терзали видения чернильно-черных глаз и бледной мертвенной плоти. Бар`Гул уже сталкивался с этим врагом. То, что они пережили встречу с древним демоном, свидетельствовало о представляемой ими угрозе.
Он встал, сжимая в одной из перчаток варп-косу. Прикрепленная к доспеху древняя плоть потрескивала. Он нужен на поверхности. Финальный удар занесен и готов. И тогда можно будет начать охоту за мальчиком.
Глубоко в недрах «Белой пасти» дремали Великие. Их было трое, три Странствующих Предка, от останков которых остались лишь окостеневшие хрящи, навеки заключенные в адамантиевых панцирях их «Контемпторов». Как и большую часть тысячелетия, древние дредноуты спали, корпуса боевых машин были зафиксированы и неподвижно стояли на возвышении, похожем на галечный берег, в центре полузатопленного зала.
Омекра-пять-один-Корди отдавал дань уважения дремлющим воинам. Он был одним из шестерых Кархародонов, которые преклоняли колени в плещущей воде Залива Безмолвия без доспехов, в насквозь промокших простых одеяниях. Сводчатые помещения нижних палуб, высеченные из громадных глыб скального базальта, заполняла талая вода. Обычно колоссальный зал бывал заморожен на время путешествия в пустоте, чтобы лучше сохранить троих его почтенных обитателей. Впрочем, неизбежный выход в реальное пространство означал возобновление термальных циклов. Вскоре Великих будет возможно пробудить, если того потребуют обстоятельства. Корди молился, чтобы не потребовали.
Тактический десантник Четвертого отделения сконцентрировался, стремясь ко внутренней тишине, которая являлась ключевой составляющей предбоевого ритуала каждого из Кархародонов. Все искали подобного успокоения. Оно напоминало о пустоте бытия до света Отца Пустоты, о несущественности отдельной личности. Война — бешеный зверь, громогласно рычащая и воющая первобытная тварь, однако она длится не вечно. Тишина была до нее, и когда война уляжется и умрет, тишина возвратится. Постоянна лишь пустота, несомненное вечное ничто.
Корди позволил окружающему миру растечься, словно лед, некогда сковывавший зал. Холод колышущейся у его бедер воды исчез, слившись с приглушенной пульсацией варп-двигателей корабля. Пропало и ощущение присутствия других Кархародонов, стоявших на коленях по обе стороны от него. Все они пришли сюда из разных подразделений боевой роты, каждого привели свои потребности. Что касается Корди, он пытался забыть. В неподходящие моменты в его сознание врывались проблески прошлой жизни, песчаных берегов и прозрачных морей. Так было в начале каждой операции. Даже спустя
