В которой мы видим, что человек не эгоистичен только потому, что хочет больше денег
Феминистка и профессор экономики Нэнси Фолбр обычно рассказывает такую сказку.
Жила однажды компания богинь, которая задумала провести состязание, нечто вроде олимпийских игр между мировыми державами. Это был не привычный забег на определенную дистанцию – кто первый прибежал, тому и медаль. В соревновании обществу нужно было общими усилиями перемещать своих членов вперёд. Прозвучал стартовый выстрел, и нация номер один быстро опередила других.
Эта страна призвала каждого из своих граждан бежать как можно быстрее к цели, и, хотя никто из них толком не знал, где цель, все рассчитывали, что забег не будет слишком долгим. Скорость была высокой, и вскоре дети и старики отстали. Никто из остальных не остановился, чтобы помочь. Они были слишком счастливы, оттого что им удавалось бежать так быстро, и у них не было времени отвлекаться. Но гонка продолжалась, и со временем они тоже устали. В конце концов почти все бегуны заболели или были травмированы, и не было никого, кто пришёл бы им на смену.
Вторая нация выбрала другую стратегию. Это общество сделало лидерами молодых мужчин, а женщинам велело держаться позади. Женщины должны были нести детей и заботиться о пожилых. В результате мужчины могли бежать невероятно быстро. Поначалу такая система казалась идеальной. Но вскоре начались конфликты. Женщины полагали, что их усилия как минимум так же важны, как и мужские. Ведь если бы им не надо было нести детей, утверждали женщины, они могли бы бежать так же быстро. Мужчины отказывались это признавать. И то, что вначале казалось выигрышной стратегией, не оправдало доверия – всё больше энергии тратилось на конфликты, переговоры и ссоры.
Внимание переключилось на нацию номер три. Она продвигалась вперёд относительно медленно. Но, когда богини обратили взор на них, они увидели, что номер три идёт вперёд с гораздо более стабильной скоростью, чем другие. Здесь всем участникам предлагалось и бежать, и помогать слабым. Мужчины и женщины в равной мере становились лидерами забега и по очереди брали на себя заботу о детях и больных. Ценились и скорость, и вклад в общее дело, общая ответственность делала людей солидарными. Разумеется, состязание выиграла эта нация. Прекрасная история.
Каждое общество должно каким-то образом организовать уход за другими людьми, иначе ни экономика, ни всё прочее не заработает.
«Что у нас на ужин?» – основополагающий вопрос экономики, и, хотя Адам Смит считал, что ответ – «личная выгода», его мама следила за тем, чтобы еда была на столе каждый вечер, а когда у Адама Смита поднималась температура, она, надо думать, за ним ухаживала.
Без ухода ребёнок не сможет вырасти, больной выздороветь, Адам Смит писать, а старики жить. Уход за другими – вот средство научиться сотрудничеству, эмпатии, самодисциплине и вниманию к другим, фундаментальные навыки жизни.
Экономическая наука хотела «законсервировать любовь». Такие движущие силы, как забота, эмпатия и уход за другими, выбрасывались из анализа. К общему благосостоянию всё это отношения не имело. Первое делают за деньги. Второе – потому что заботятся. Два этих действия несовместны, не встретиться им никогда.
Не менее важно, что в обратную сторону это тоже действовало: благосостояние и деньги исключались из дискуссий о заботе, эмпатии и уходе. Возможно, именно здесь и скрыта главная причина, почему сегодня экономическое положение женщин намного хуже положения мужчин.
«Деньги – это абстрактное человеческое счастье», – писал философ Артур Шопенгауэр. Если человек не способен испытывать конкретное счастье, он может искать его в абстрактной форме. Деньги – это замороженная потребность: не потребность в чём-то определённом, а символ удовлетворения потребности вообще.
Мы поклоняемся деньгам. При этом мы чувствуем, что это немного некрасиво. Некрасиво желать всё подряд, особенно это не идёт женщинам.
Традиционно забота и уход осуществлялись дома. Дом считался местом, куда мужчина возвращался после трудного дня в холодном, неодушевлённом мире оплачиваемой работы. Возвращался, чтобы потонуть в женском царстве эмоций, нравственности, чувственности, в мире кружевных оконных занавесок. Здесь мужчина уже не был колёсиком и винтиком большого механизма, и в экономическом стимуле для желательного поведения он не нуждался. Напротив, сюда он уезжал с рынка на каникулы. Здесь, под нежными женскими взглядами, он становился лучше. Заботясь и сопереживая, женщина не только обеспечивала контакт мужчины с теми человеческими проявлениями, которые он не признавал в самом себе, обеспечивала не только равновесие в жизни мужчины, но и равновесие всего общества.
Пока, в дополнение к рынку, существовал её мягкий мир, нам не надо было как ошпаренным кидаться в необузданную жадность и конкуренцию. Женские забота и сопереживание придавали смысл мужской борьбе на рынке, в этом заключалась её экономическая функция. Так звучала история на заре викторианской эпохи, когда знакомый нам капитализм уже достаточно подрос, чтобы начать рассказывать истории о самом себе.
Несмотря на то, что забота и уход со временем переместились из дома в больницы, детские сады и дома престарелых, дихотомия «любовь – деньги» осталась.
Забота о других – это то, что человек совершает потому, что он добрый человек, то есть женщина. А не потому, что человеку хочется сделать карьеру или обеспечить себя материально.
Первыми сёстрами милосердия часто были монахини. Они давали зарок оставаться бедными. В остальном отряды сестёр милосердия состояли из девушек в ожидании замужества. У них ещё не было семьи, за которую надо было отвечать, и, пока их не высмотрит жених, им не надо было себя обеспечивать. Кроме того, призвание сестры милосердия считалось благородным и важным. И именно поэтому денег оно приносить было не должно.
Для мужчин всё это верно с точностью до наоборот: работа, которая важна для общества, должна хорошо оплачиваться. Если мой крупный банк
