указывал ему и подчеркивал наиболее интересные места.
Пришел Форестье, запыхавшийся, с деловым и озабоченным видом:
— Вот хорошо, вы мне оба нужны.
Oн указал им ряд политических сведений, которые они должны были раздобыть в этот же вечер.
Дюруа протянул ему свою статью.
— Вот продолжение статьи об Алжире.
— Отлично, дай, я передам ее патрону.
На этом разговор кончился.
Сен-Потен увлек с собой нового коллегу и, когда они вышли в коридор, спросил его:
— Были вы уже в кассе?
— Нет. Зачем?
— Зачем? А чтобы получить деньги. Знаете, всегда нужно забирать жалованье за месяц вперед. Мало ли что может случиться.
— Что ж… Я ничего не имею против.
— Я вас познакомлю с кассиром. Он препятствовать не будет. Здесь платят хорошо.
И Дюруа получил свои двести франков, да еще двадцать восемь франков за вчерашнюю статью; вместе с тем, что осталось от жалованья, полученного на старой службе, у него оказалось в кармане триста сорок франков. Никогда еще он не держал в руках такой суммы, и ему казалось, что богатству его не будет конца.
Потом Сен-Потен повел его в редакции четырех или пяти конкурирующих газет, надеясь, что другие уже раздобыли сведения, которые ему поручили узнать, и что он сумеет их выведать с помощью своего хитрого, длинного языка.
Вечером Дюруа нечего было делать, и он вздумал снова пойти в «Фоли-Бержер». Набравшись смелости, он подошел к контролю:
— Я Жорж Дюруа, сотрудник «Vie Francaise». Ha днях я был здесь с господином Форестье, и он обещал устроить мне даровой вход. Не знаю, не забыл ли он.
Просмотрели список, и его имени там не оказалось. Однако контролер очень любезно сказал:
— Во всяком случае войдите и обратитесь лично к управляющему; разумеется, он вам не откажет.
Он вошел и почти сейчас же встретил Рашель, женщину, которую он увел с собой в первый вечер.
Она подошла к нему:
— Здравствуй, котик, как поживаешь?
— Хорошо, а ты?
— Я недурно. Знаешь, я тебя два раза видела во сне за это время.
Дюруа, польщенный, улыбнулся:
— Ну, ну, и что же это значит?
— Это значит, что ты мне понравился, дурачок, и что мы повторим, когда тебе будет угодно.
— Сегодня, если хочешь.
— Да, я хочу.
— Хорошо, но вот что…
Он колебался, немного смущенный тем, что собирался сказать.
— Дело в том, что сегодня у меня нет денег; я был в клубе и все спустил там.
Она заглянула ему в глаза, чувствуя ложь инстинктом опытной проститутки, привыкшей к хитростям и к торгашеству мужчин. Она сказала:
— Лгунишка! Не очень-то мило с твоей стороны.
Он смущенно улыбнулся:
— Хочешь десять франков, — все, что у меня осталось?
С бескорыстием куртизанки, удовлетворяющей свой каприз, она прошептала:
— Все равно, милый. Я хочу только тебя.
И, устремив влюбленный взгляд на усы молодого человека, она нежно оперлась на его руку и сказала:
— Выпьем сначала гренадину, потом погуляем немножко. Мне хотелось бы пройти с тобой в Оперу, чтобы показать тебя. Мы пораньше пойдем домой, не правда ли?
До позднего часа он спал у этой женщины. Когда он вышел на улицу, был уже день, и тотчас ему пришла в голову мысль купить номер «Vie Francaise». Дрожащими руками он его развернул; его статьи не было; он стоял на тротуаре и тревожным взглядом пробегал газетные столбцы, все еще надеясь найти то, что искал.
