сон, не может быть войн и смерти, потому что он сам — почти смерть. Больше не будет социального развития, что значит, что не будет больше и биологической эволюции. А без этого, человечество просто перестанет быть собой. Вечная Империя, вечный мир, вечный сон на своих планетах — вот каков будет для людей результат нашей победы.
— Да, но, если мы проиграем, человечество навеки останется в рабстве у своих собственных предрассудков. Вы слышали послов — они скорее бросят свои державы в войну с Империей, чем признают наш путь генетического регулирования. Это лишено смысла.
— Не буду спорить, их победа означала бы для человечества воистину хаотическое будущее. Пока что четыре нации едины, потому что боятся и ненавидят нас сильнее, чем друг друга. Не станет Империи, как общего врага, и они немедленно сцепятся между собой. В конце концов, их державы обратятся во прах, оставив людей на произвол судьбы. И даже если они поднимутся из пепла, снова найдут причины для ссоры, и цикл повторится.
— И это то, чего бы вы хотели?
Десанн безразлично пожал плечами.
— Тогда зачем вы вообще затеяли весь этот разговор?
— Просто так. Порой мне бывает интересно поразмышлять о великой картине Вселенной, и о нашем месте в ней.
— Ваше Императорское Высочество Десанн, — вкрадчиво сказала Рамаж, — Вам придется подождать, пока вы не окажетесь на этом троне, прежде, чем обрекать человечество на хаос. А пока здесь сижу я, мы будем работать для единения, и вы сделаете все, что в ваших силах, чтобы помочь мне.
— Безусловно, — он поклонился, — Неважно, какие беды может принести будущее, я скорее предпочту встретить их, нежели проиграть Союзу Четырех.
— Рада слышать, что ваше беспокойство за судьбы рода человеческого еще не вытеснило из вашей души гордость.
— Да, — признал он, — У меня тоже остались кое-какие зарубки в памяти.
Отступив на шаг, Рамаж подняла бровь.
— Не предполагала, что вы тоже тревожитесь за Лафиэль.
— Дело не только в ней. Там был еще один человек, связанный со мной.
— Вы имеете в виду сына графа Хайде? — уточнила Рамаж, снова удивившись.
— Не нужно так удивляться, — Десанн улыбнулся, — Кто-то же должен присмотреть за мальчишкой, пусть даже тот всего лишь еще один дворянин в огромной Империи. Кроме того, я расцениваю свою роль в возвышении его семьи, как большое свое достижение.
Восемнадцать часов спустя в столицу пришло официальное подтверждение об оккупации системы Сфагнов. Война началась.
ГЛАВА 10
ПРОВЕРКА НА ДОРОГЕ
Теперь, когда они угнали машину, у Джинто и Лафиэль не было нужды останавливаться в Луне Вега. Джинто ввел в автопилот новую точку назначения — более крупный город Гузониу. Судя по данным из навигационной системы машины, сейчас они находились примерно в центре провинции Ло- Хау. Ее столица, Гузониу, была большим городом с населением свыше двух миллионов человек. Затеряться там представлялось проще, чем в небольшом городке вроде Луне Вега, и, скорее всего, там будет легче избегать встречи с солдатами противника.
Пока они мчались по дороге, мимо проносились, сменяя друг друга, однообразные поля все той же гигантской пшеницы. Наконец, они покинули сельскохозяйственную зону и теперь неслись вдоль небольших лесов и равнин, а также городков, меньших, чем Луне Вега. Джинто задумался о жизни в бегах с Лафиэль. Он беспокоился, что будет, если они не смогут спрятаться в городе и вынуждены будут просто продолжать бегство. Может быть, постоянно менять города — лучший вариант, чем надолго остановиться в одном месте?
Разумеется, эти трое обезьян доложат, что их машина украдена (если только они сами ее не угнали, а в таком случае, местные власти наверняка уже ищут ее). Если постоянно разъезжать на этой машине, ее непременно обнаружат полицейские патрули, и очень скоро. К юноше пришло внезапное, заставившее желудок сжаться осознание того, что они теперь преступники в глазах класбульцев, и местная полиция должна разыскивать их, как и солдаты Объединенного Человечества.
— Что случилось, Джинто? — спросила Лафиэль. Она все время придерживала рукой свою шляпку, чтобы ее не унесло ветром.
— Что, у меня было странное лицо, или еще что-то?
— Да, оно внезапно стало таким серьезным. Это меня нервирует. Мне больше нравится, когда у тебя глуповатое выражение лица.
— А что, у меня обычно глупое лицо? — выдавил из себя Джинто.
Лафиэль утвердительно кивнула и улыбнулась.
