из-за того, что обидчик с особенностями характера. Тебе ведь не придет в голову говорить, что маленький котенок, которого мучили живодеры, виноват в этом? Мол, не так посмотрел или недостаточно правильно мяукал. Вот так и тут. Не впадай в бессмысленную истерию и страдули о том: «Что со мной не так?» Все, на что тебе необходимо обратить внимание, – критерии выбора и сценарий выстраивания коммуникаций.
Люди, совершающие подлости, – больные, несчастные, не имеющие возможности жить по-другому. Поэтому и смотреть на них нужно именно с этого ракурса, а не с позиции здравого смысла. Они не сильнее тебя, а, наоборот, намного слабее. Ты же не будешь обижаться на шизофреника за то, что голоса в его голове сообщают ему, что ты – плохая? Вот так и тут.
Резюмируя: невозможно прожить жизнь, не столкнувшись с подлостью человеческой натуры. Ты обязательно нарвешься на чмошников, упырей и мудаков. Это неприятно, но переживаемо. Помни, что перед тобой – немощный, больной человек. И самая главная новость – не все такие, в этом мире еще есть чем поживиться.
Смерть – самый болезненный и интересный роман
О смерти не принято говорить. Обсуждения этой темы обычно сводятся к общим фразам и быстро сворачиваются, потому что слишком страшно, слишком больно, слишком тяжело. И совершенно непонятно, что с этим делать.
Смерть монументальна и безусловна. Она как огромная каменная скала, на которую ты натыкаешься каждый раз, начиная думать об ушедшем человеке. Она не позволяет нам фантазировать и жить в иллюзорном мире. Если, к примеру, ты просто поссорился или расстался с кем-то, можно сколько угодно представлять себе примирение, какие-то новые события. Смерь же беспощадно обрывает все эти грезы, и каждый раз, когда они пытаются прорваться в сознание, перед ними вырастает непоколебимая каменная глыба. Все. Его нет.
Смерть сталкивает нас с самым непостижимым словом
Мы встречались трижды. Первой была мама, затем – бабушка, которая долгие годы заменяла нам, троим сиротам, мать, и папа. Много раз я бралась за текст о смерти, но как-то не шло. Начинала, стирала, начинала вновь, доходила до середины и снова все удаляла. Осторожными шагами шла по ледяной тропинке этого переживания и балансировала, пытаясь не упасть. Именно папин уход привел меня к новому взгляду на переживание утраты.
Смерть делит твою жизнь на две. И обе они существуют в настоящем времени. С ее приходом одна часть тебя продолжает радоваться и даже быть счастливой. А вторая зависает у полок в магазинах при виде продуктов, которые любили твои близкие (я до сих пор по инерции беру любимое бабушкино мыло и авокадо для папы), продолжает писать им sms и электронные письма и постоянно возвращается в то время, когда вы были рядом. Это самое невероятное открытие, которое я сделала за прошедший год: действительно можно быть одновременно бесконечно счастливым человеком и при этом испытывать ужасную, порой оглушающую боль. Как выяснилось, одно другому не мешает.
К смерти нельзя быть готовым. Оказалось, что, независимо от того, ушел человек внезапно или долго болел, больно будет нечеловечески, невыносимо, страшно. Я хорошо помню, как два дня мы с братом и сестрой жили, с одной стороны, в ожидании того, что ну вот уже скоро будет все, а с другой, несмотря на очевидность положения и желание прекратить папины страшные муки, надежда на чудо все равно жила. А вдруг? Это необъяснимая вещь, когда вроде понимаешь и ждешь, когда уже все закончится, чтобы начать переживать, поспать на худой конец, и вдруг узнаешь, что конец настал, и тебя оглушает. Окатывает ледяной волной и остается только один вопрос: «Как? Как дальше-то?» Поэтому никогда не говорите людям, у которых болеют близкие, что они должны быть к чему-то там готовы. Это нереально.
Смерть невозможно отрицать. Ее придется переживать. Идти по всем этим пресловутым стадиям: сначала не верить, потом злиться, потом торговаться с жизнью, затем впадать в депрессию, да в такую, что не встать с постели, а потом простить и принять. Вы знаете, удивительно, но прощение не устраняет боль. Да, ты не гневаешься, ты даже нашел какие-то плюсы, но боль живет, свербит. Потому что ты очень скучаешь и бродишь, как баран, вокруг этого валуна под названием никогда.
В какой-то момент я поняла, что бороться с болью бесполезно. Лучше от этого не становится, энергии уходит масса, а толку ноль. И я нашла выход где-то через полгода: просто перестала запрещать себе ее чувствовать. В метафорическом смысле это выглядело так, будто я открыла шлюзы с водой, и вся она хлынула на меня. И выяснилось, что я стою под этим «душем» и не умираю, не распадаюсь на куски. Я дала своей боли право быть столько, сколько нужно, начала ощущать и проживать ее. И мне стало легче. Больно, но легче. Я до сих пор не могу произнести слово «папа», не начав плакать, но я могу с этим жить.
Смерть здорово расчищает пространство вокруг нас. Отдаляются люди, которые не в состоянии выдержать истинную эмоциональную близость, а она обостряется в такой момент, и приходит понимание, что те, кто остались и просто держали твою голову на коленях, когда ты выл в полубеспамятстве, и делали это не раз, не два, а столько, сколько было нужно, – бесценны. И то, что у меня есть такие люди, стало еще одним важным открытием, которое принесла мне утрата отца.
В смерти нет справедливости, но всегда есть смысл. Только мы ищем его не там. Он заключается не в «за что», а в «для чего». И, как это ни парадоксально, эта «выгода» достается тем, кто теряет своих любимых. Смерть, забирая самое нужное и ценное, дает нам новый шанс. На себя, на
