способного на подлый корыстный поступок, какой совершила она сама.
Римма Ринатовна застонала от новой, тянущей боли где-то в глубине, за грудиной, и закрыла лицо руками. Вот-вот сверху раздастся крик: примутся голосить по покойнику…
Минуты шли и шли. Она ждала, но никто не кричал.
А потом послышались торопливые шаги, и ее волной захлестнуло облегчение: жив! Сумел-таки заснуть и мирно спит. А может, засунул беруши в уши и ничего не слышит.
– Его там нет, – появляясь в дверях, громко возвестила Роза.
– Что? – не поняла Римма Ринатовна.
В комнату вслед за дочерью вошла Регина.
– Отца нет в комнате. Кровать пуста, в ванной тоже никого.
– Где же он? – озадаченно спросила Римма Ринатовна.
– Понятия не имею, – Роза присела на краешек кресла и покачала головой. – Мы посмотрели в других комнатах – у меня, у мамы… К тебе в спальню заглянули. В общем, весь второй этаж обошли. Звали его. Деда наверху точно нет.
– Он не откликнулся. Выходит, его нет. Прятаться от нас он бы не стал, – заторможенно произнесла Регина.
– Может, вниз спустился? Мы могли не заметить его в этой суматохе, – предположила Римма Ринатовна, сама прекрасно сознавая слабость своей версии. Зачем брату красться по лестнице, проходить тихонько мимо них, пробираться тайком на кухню или в гостиную? Это было лишено всякого смысла.
– С какой стати? – в унисон ее мыслям хмыкнула Роза. – Зачем деду этот цирк?
Ее мать ничего не сказала. Просто повернулась и вышла из комнаты. Римма Ринатовна и Роза слышали, как она обходит комнату за комнатой, включая всюду свет и окликая отца. Как и следовало ожидать, ответом ей было молчание.
– Нет там никого, – сказала Роза. – Чего она мучается? Был бы, давно бы вышел. Он же не глухой. – Девушка приподнялась с кресла и громко крикнула: – Мама!
– Оставь ее, пускай походит, поищет… Чтобы наверняка знать, убедиться, – задумчиво произнесла Римма Ринатовна.
Роза досадливо пожала плечами: как угодно.
Некоторое время они слушали, как Регина мечется по ярко освещенному дому, упорно продолжая звать отца. Большие пустые комнаты отвечали на ее призывы гулким молчанием.
Наконец она сдалась и вернулась в комнату тетки.
– Тетя Римма, скажите, в этом доме есть какие-то места, где нам стоит поискать? – чуть запыхавшись, спросила племянница.
– О чем это ты? Какие еще места? – растерялась Римма Ринатовна.
– А что непонятного? – с издевкой проговорила Роза. – Пыльный чердак, где прячут занавешенные старинные зеркала. Двери, ведущие в подземные ходы. Или темный подвал, где злобный маньяк истязал своих жертв… В лучших традициях голливудских ужастиков!
– Перестань паясничать! – одернула ее мать. – Все и так на взводе.
– Это совсем новый дом, – терпеливо проговорила Римма Ринатовна. – В нем никто, кроме меня и вас, не жил, так что никаких тайн от прежних хозяев. Проект я утверждала лично, за стройкой постоянно следила – вы же сами знаете. Никаких потайных комнат, скрытых в шкафах дверей – ничего такого. Подвал есть, конечно, но и там ничего загадочного.
– Да, я знаю, – нетерпеливо ответила племянница, нервно расхаживая по комнате. – Но ведь не мог человек просто раствориться в воздухе!
– Послушай, допустим, Роберт все-таки зачем-то прошел тихонько мимо нас и вышел на улицу. Может, поискать его снаружи? – предложила Римма Ринатовна.
Спустя десять минут девочки оделись и вышли во двор. Римма Ринатовна осталась сидеть, прикованная к своему дивану. Нога ныла так, что боль отдавала в пах. Но привлекать к себе внимание, просить племянницу дать таблетку почему-то казалось неудобным, даже неправильным. Ничего, она потерпит.
Лишь бы Роберт нашелся! Она попросила бы прощения, и все бы стало совсем по-другому. Брат был ей так нужен! Будь она замужем, сейчас рядом был бы человек, с которым можно разделить старость. Но она одинока, и единственный, кто годился на роль друга, – Роберт. Роза уедет рано или поздно, у Регины своя жизнь и свои тараканы…
Почему она прежде не сознавала этого? Ведь у них с братом, в сущности, столько общего! Они могли бы обсуждать фильмы и книги – оба любили читать. Могли бы ездить в Казань в театры или на выставки, да и просто выбираться пообедать в ресторане – им обоим нравилась японская кухня. Римма Ринатовна показала бы брату Европу, слетала бы с ним вдвоем к теплому морю…
Зачем она отгораживалась от него своим сарказмом, презрением, чувством собственной значимости? Где теперь эта ее важность? Пшик, пустое…
Роберт, где же ты?
