Бритвенно-острое лезвие раскачивалось туда-сюда и отсчитывало секунды до исполнения безжалостного приговора.
Суд окончен. Приговор вынесен.
Сейчас он, Стив, – просто груда костей и плоти, сотрясающихся от хохота.
Когда его смех перешел в вой, Стив отключился.
Он не мог сказать, что происходило после припадка. Зато он чувствовал, что сильно продрог. Он никак не мог согреться и трясся от озноба.
Очнувшись в очередной раз, он увидел себя сидящим на полу посреди коридора. Ноги он раскинул в разные стороны. На полу валялись предметы из его хирургического набора – кетгут, скальпель, пинцет и изогнутая шовная игла. Его ничуть не обеспокоило, что он не может восстановить в памяти последовательность событий.
Когда же он достал набор из ящика стола? И что он вообще намеревался сделать?
Ему нужен металл, а не нитки.
Он лег и не шевелился, пока в его мозгу не забрезжила мысль.
Джослин и Мэтт мертвы. Надеюсь, ты осознаешь тот факт, что именно ты позволил им сгореть прошлой ночью?
Они мертвы, как и Тайлер.
Его рука поднялась и ударилась об стену, после чего безвольно упала.
Стив продолжал дрожать. Как же ему было холодно в те минуты!
Теперь, когда все пришло к логическому завершению, он ощутил уверенность в том, что принял неправильное решение.
Стив избежал тьмы, но проклятый свет заставил его узреть истину. Принести в жертву одного ребенка, чтобы спасти другого, не было выбором, который сделала Катерина, – решение приняли за нее судьи.
Неужели он оказался настолько наивен и думал, что они бы позволили ее дочери остаться в живых?
А сейчас судьей оказался он сам.
В этом последнем испытании он тоже не проявил ни малейшего желания к примирению. Он предполагал в людях самое худшее. Он уподобился жителям Блэк Спринг. Неужели он вправду считал, что заслужил воскрешения Тайлера?
Нет, Тайлер бы не вернулся в его руки, замаранные кровью Джослин и младшего сына! А если бы вернулся, то как бы чувствовал себя Стив?
Он и так стал монстром.
Даже мрак его не принимает. Ему некуда спрятаться. Если бы только он мог снова погрузиться во тьму! Если бы мог повернуть время вспять и стереть свои отвратительные деяния! Он не хотел видеть того, что ожидает его в финале, в этом безжалостном дневном свете. Мог лишь держаться за ускользающую надежду на то, что его безумие имело логические корни.
Но разум тут ни при чем, мысленно возразил он.
Это просто любовь.
Раздался стук в дверь.
Стив ахнул.
Поднял взгляд.
За гардиной виднелась тень.
Силуэт – ожидающий, неподвижный.
Силуэт… мальчика?
Стив сидел в коридоре, оцепенев от страха.
Нет, не надо! Пожалуйста! Боже, прошу тебя, сделай так, чтобы оно исчезло.
То, что ждало его за дверью, вовсе не было его сыном.
А любовь, которую чувствовал Стив, не имела ничего общего с реальностью.
Он ощущал бездонную пропасть, которая разверзалась перед ним, – и она была куда глубже, чем любовь.
Стук раздался снова: громкий отчетливый звук, от которого Стива затрясло еще сильнее.
А потом он заметил тень от костяшек пальцев, которая появилась на оконной гардине.
И тогда Стив Грант взял в руки иглу и кетгут. Существо за дверью продолжало стучать, а он принялся зашивать свои глаза в надежде, что одиночество вечной тьмы утешит его хоть немного и спасет от мерзлоты, поселившейся в его душе.
От автора
Прошу прощения: меня слегка занесло.
Когда я вспоминаю людей, которые пугали меня в детстве, то первой приходит на ум моя няня. Ее звали Марго. Она присматривала за мной и моей сестрой и обычно рассказывала нам сказки на ночь. Мне было семь лет, когда Марго поведала нам историю Роальда Даля «Ведьмы» – причем во всех подробностях, будто телесериал, из тех, что в наши дни смотрят на Нетфликсе. Каждый раз, когда наступал критический момент, Марго выключала свет, и я
