Когда все закончится, она быстренько преодолеет этот участок и помчится в свой родной Блэк Спринг.
Ну а сама Катерина появилась перед ней, движимая древним инстинктом. Как же иначе?
Ведьма не обидит ее и примет ее жертву, решила Гризельда.
Она рухнула на колени, и ее ладонь коснулась чего-то скользкого. Гризельда вскочила как ужаленная. Осторожно ощупала землю и вскоре наткнулась на что-то мокрое, теплое и упругое. Чутье мясника не обмануло ее. Свиное сердце. Гризельда рассвирепела, напрочь позабыв о страхе. Кто-то опередил ее!
Подлец! Кто бы он ни был, очевидно, он пытался ублажить Катерину.
Гризельда небрежно отбросила мерзость в кусты и вытерла руку о штанину.
Теперь алтарь свободен, она вновь преклонит колени перед богиней.
– Погляди на себя, Катерина! Мне очень жаль! Я не так хороша в речах, как Колтон, или Джон Бланшар, или другие, но я делаю все ради твоего блага. Не забывай и ты обо мне. Прежде мои дары были чересчур скромными, но сейчас я благодарю тебя за то, что ты указала мне на эту оплошность. Прости мне, что я была такой бестолковой! – проговорила Гризельда. – Прошу, прими мою примирительную жертву. Живой павлин – самое хорошее, что пришло мне на ум, – с боязливой гордостью добавила она.
Катерина возвышалась над ней. Гризельда встала и вытащила из кармана куртки моток пеньковой веревки. Павлин занервничал, зашевелился и принялся тихонько ворковать.
– Не буду просить тебя о многом, но, Катерина, нельзя ли сделать все так, как раньше? Я имею в виду не только воду в Блэк Спринг… есть и другие вещи… я понимаю, ты не желала нам зла, но ты встревожила жителей – и меня, если честно. Я принесла тебе жертву, как ты хотела. Тебе нет нужды в том свином сердце, которое я выкинула. Кстати, кто подарил тебе эту гадость? Если узнаю, я ему задам перцу, можешь не сомневаться!
И Гризельда принялась за дело. Разделочные ножи она не взяла, поскольку по дороге от зоопарка у нее в голове вдруг сложились последние части головоломки. Что, если Катерине не понравится лужа горячей крови у ее босых ног? Тогда ее подношение будет оценено неправильно.
Все должно быть идеально. А о деталях Гризельде долго думать не пришлось.
Отмотав пару метров веревки, Гризельда продела один ее конец через ручки холщовой сумки. Затем достала восковые беруши – раньше Гризельда каждую ночь их использовала, потому что Джим ужасающе храпел (она продолжала вставлять их в уши до сих пор, по привычке).
Но вдруг Гризельда оторопела. Беруши, похоже, ей не понадобятся.
Ведьма не шептала.
В лесу воцарилась тишина. Гризельда прислушалась, сосчитав до шестидесяти.
Точно. Никакого шепота.
Глубоко тронутая и охваченная новым для нее чувством сродни дружескому расположению, Гризельда склонила голову и с почтением послала ведьме воздушный поцелуй.
– Благодарю тебя, дорогая, – застенчиво вымолвила она. – Спасибо за доверие.
Страх покинул ее.
Гризельда приблизилась к Катерине и просунула один конец веревки в звено цепи на теле ведьмы. (Несмотря ни на что, она действовала аккуратно и старалась ненароком не задеть Катерину.) Другой конец Гризельда привязала к длинной крепкой палке. Став позади Катерины, женщина начала наматывать веревку на палку.
Когда веревка туго натянулась, Гризельда подняла палку, будто удочку. Сумка оторвалась от земли и мягко коснулась ведьмы. Павлин истошно завопил. У Гризельды расширились глаза. В лесу птичьи крики не были неуместными, но вопли жертвы показались Гризельде гласом с того света.
Гризельда застонала, но не остановилась. Подняв сумку еще выше, она принялась ходить вокруг Катерины, наматывая на ведьму веревку.
Прикрутив таким образом ношу к ведьме, Гризельда завязала свободный кончик веревки узлом на ручках сумки и перевела дух. Она хорошо потрудилась! Жалко, что такая темень, она бы с удовольствием посмотрела на проделанную работу.
Разумеется, она угодила Катерине. А когда ведьма исчезнет, чтобы появиться в другом месте, павлин сгорит и воскреснет из пепла, подобно фениксу.
Гризельда улыбнулась и поправила хвост, торчащий из сумки.
Глава 15
В понедельник, в половине восьмого, Марти Келлер позвонил Роберту Гриму и сказал, что ему надо поторопиться.
Грим еще не нажал «Отбой», а воображение уже унесло его в страну грез. Он представил себе, как откусывает яйца Колтону Мэзерсу и выплевывает их изо рта на доску для рубки мяса, которая принадлежала его матери. Затем прицеливается и сплющивает содрогающуюся плоть битой для крикета.
Не самые радостные видения оставили у Грима в душе чувство мрачного удовлетворения.
Вскоре Грим и Уоррен Кастильо, облаченные в дождевики, зашагали по Олд Майнерз Роуд. Утро выдалось промозглым и ветреным. Улица пустовала. Везунчики, которым не нужно было спозаранку сидеть в офисе, закрыли двери на замки и задернули занавески, затаившись в ожидании непогоды. Но и
