- Через пару километров будет деревенька. Пойдешь по колее, не заблудишься. Скажешь, что заплутала, добрые люди подскажут куда идти, и поведают о расписании автобуса. Все поняла? Повтори.
Запинаясь, утирая щекочущие кожу слезы, я прошептала:
- Я… все приснилось. Ничего… почудилось все, представляешь? Пешком до села, потом на автобусе.
- Славно. Только вот еще что, - на этом он обхватил мое лицо ладонями, наклонился и грубо, по-звериному, поцеловал.
Язык его напористо, властно раскрыл мои губы, скользнул в рот. Губы жгло, по коже сновали мурашки, подкашивались ноги. Я вцепилась в лацканы его камуфляжной куртки, чтобы не осесть к ногам.
Мидас, увлекшись, впечатал меня, прижал к себе с грубой силой. Так, что я почувствовала его бешеный пульс, оглушающий грохот сердца. Холод стали и шершавую текстуру перевязи.
От него пахло пылью, сигаретами, машинным маслом. Так странно и так… приятно. Тогда я еще не знала, что сама жизнь теперь будет для меня так пахнуть.
Дыхание совсем сбилось, и он внезапно отпустил меня, отошел.
Я пошатнулась, но устояла, а Мидас сказал:
- Такая сладкая, сладкая девочка, жаль, не попробовал, но на сегодня тебе впечатлений хватит. Топай, и помни – все приснилось.
Я моргнула раз, другой, а потом отвернулась и медленно, деревянными шажочками побрела вдоль дороги. Шла, с минуты на минуту ожидая выстрела в спину. Вдруг, обманул? Тяжело ведь стрелять в упор.
Но, вместо выстрела послышалось сытое урчание мотора, шуршание колес и звук удаляющегося, уезжающего прочь, автомобиля.
Я засмеялась – до слез, до хрипоты, закружилась, и, ни разу не обернувшись назад, побежала – откуда только силы взялись?
***
Добралась до села часам к десяти. Деревенские, чаще всего, как один люди ранние: выходят на прополку перед обеденным зноем, а на полив после душной жары. В это утреннее, но неукротимо приближающееся к зною время, пришлось побродить по деревне, чтобы увидеть кого-то из людей поблизости, а не на огороде. Мне не хотелось запоминаться и выделяться, бродяжничая по пустым улицам, но выхода не было, и в скором времени – повезло.
Около одного из домишек я увидела бабульку. Она красила частокол зеленой краской и этот едкий дух, сегодня по-особенному сладко ложился в легкие. Подошла ближе. Женщина была в летах – лицо изрезало морщинами, но глаза оказались яркими, влажными, сохранившими блеск былого довольства.
Не задавая никаких лишних вопросов, она подсказала расписание автобуса, пустила в уборную, где я умылась и пригладила волосы, а после напоила студеной водой из колодца, от которой на мгновение заломило зубы. На прощание я обняла женщину со всей щедростью, какой была полна в тот миг, и не потому, что старушка показалась одинокой, а потому, что она была человеком, достойным моей благодарности.
Когда пришел автобус – местами изъеденный ржавчиной, а также до жути перекошенный на левый бок, то села я в него с легким сердцем – так меня переполняла радость «второго рождения».
За дорогу расплатилась золотым кольцом, что досталось по наследству от мамы. Сумка с кошельком где-то затерялась: то ли в кибитке, то ли на городском проспекте, когда те двое запихнули меня в микроавтобус. Но, о том думать не хотелось, чтобы не омрачать счастье: знала, что оно – мимолетное, оттого берегла.
По пути старалась придумать, что скажу Вадиму – мужу. Версий было много, но все какие-то сплошь корявые и неправдоподобные - ни в одну из них он не сумеет поверить.
Лгать я никогда не умела: краснела, бледнела, заикалась, боялась поднять взгляд, и всем становилось понятно, что эта монетка – квантовый рубль из кармана фальшивомонетчика.
К тому же, я сомневалась, что смогу связно говорить, да и вообще вопрос - решусь ли посмотреть мужу в глаза. Оттого, прислонившись к закопченному по самую крышу, дрожащему стеклу, просто позволила себе расслабиться и закрыть глаза.
В город добралась к обеду.
Шла по родной улице, вертела головой, ничего в округе не узнавая: все было чуждым и в то же время привычным, словно немного переменившимся, будто я смотрела сквозь искажающее реалии стекло.
Вон магазинчик со всякой мелочевкой, куда я любила заглядывать после получки – покупала разнообразные статуэтки, рамки, подставки под кружки со смешными котами: толстыми, черными, с лукавым прищуром в желтых глазах. Тащила все это добро в дом, а Вадим качал головой – мол, на что только
