- Не ври, - Мидас отлепился от стены и прошел вглубь комнаты. – Я, вот, жуть как скучал.
Заслышав такое, я рассмеялась.
- Видела я, как ты скучаешь!
- Ты о девушке? – поднял брови он. – Брось, это просто антураж.
- О, теперь это так называется? - протянула я и отставила прочь пустую чашку.
Закинула ногу на ногу.
- Ты ревнуешь? – проникновенно спросил Третий, блуждая близ кресла напротив.
- Шутишь? – улыбнувшись, поинтересовалась я. – У меня тоже был «антураж» - даже несколько. Позавчера с барменом, а дня три назад с топ- менеджером из нашей конторы.
Мидас моргнул, и лицо его враз переменилось – из черт исчезло веселое легкомыслие. Только на губах осталась кривая, приклеенная улыбка.
- Думаю, что тебе не стоит так шутить, - мрачно изрек он.
- Отчего же? – подняла брови я.
Нутром чувствовала – перегибаю палку, но остановиться уже не могла.
- Оттого, что оговоренные полгода еще не прошли. Я не привык делить своё с кем-то другим.
- А мне казалось, что сделке конец, - я притворно поднесла ладонь к губам в недоуменном жесте.
И снова Мидас оказался рядом в мгновение ока. Выдернул меня из кресла – сильным рывком, и я впечаталась в его грудь, громко щелкнув зубами.
- Я скажу, когда ей придет конец, - зло сощурив глаза, сказал Третий, и больно укусил меня за губу.
Я схватила его за воротник рубашки, расцарапав кожу на ключицах и укусила в ответ. Не знаю, какой демон овладел мною в тот момент – какая-то дикая, первобытная сила заставила слизать выступившую кровь с губы Третьего и лизнуть снова. И снова. Его руки прижали меня с такой силой, что затрещали ребра.
Мы сплелись языками и принялись целоваться, как сумасшедшие. Во рту перемешалась наша кровь, но ржавый привкус только добавлял огня – той самой специи, от которой напрочь сносило голову.
Третий вытряхнул меня из домашнего платья, нижнего белья. Сунул два пальца между ног, отчего я неприлично громко застонала. Повращал ими внутри, а когда я уже готова была расколоться, вынул их и демонстративно облизал, сунув пальцы в рот. От этого действия ноги у меня подкосились совершенно.
- Сладкая девочка, - сказал Третий, глядя мне в глаза. – Я так хочу тебя, что вот-вот спячу…
Счастливчик Третьему обрадовался. Забрался к нему на живот, пока мы расслабленно валялись на полу, и принялся мурчать, меся лапами кожу.
- Ты понимаешь, что мне придется вернуться? – я повернулась лицом к Артему, решив хотя бы изредка называть его по имени.
Пусть даже про себя.
- Вряд ли это займет много времени. Пара дней в пути, день на заказ, и дорога обратно. Меня заботит другое – ты понимаешь, что придется убивать? Думаешь, это так легко и просто? – Третий почесал кота за ухом, чем вызвал новый шквал урчания.
Мне ответить было нечего. Одно дело представлять, другое – делать.
- Расскажи мне о нем, - вдруг попросил Третий.
Он повернулся набок, подставил под голову руку. Кот клубком свернулся возле живота, щекоча мехом кожу.
Я устала удивляться переменам в настроении любовника и его странным просьбам, потому только спросила:
- Что именно?
- Не интимные подробности, если ты об этом, - скривился Третий, снова явив миру собственническую злость, - поведай о привычках, пристрастиях. Ты, наверняка, успела вдоль и поперек изучить муженька. Интересно узнать подробности, которые впоследствии могут помочь делу.
В самом деле, мысленно хмыкнула я, – с чего взяла, что он жаждет узнать о чувствах, эмоциях и прочем. Никому не нужны эти сопли – подумала неожиданно зло, и прикусила губу, силясь вспомнить привычки Вадима.
Рассказала о всяких глупостях: что бывший терпеть не может каши, молоко и сухофрукты, что до смешного самолюбив: не пройдет мимо зеркала, даже если окажется в зеркальной галерее - обязательно остановится у каждого.
- Да уж, как пристроить эти знания – ума не приложу, - скривился Третий и укусил меня за обнаженное плечо.
