Зеркало из прошлого

— Я знаю! Мне надо немедленно сообщить полиции! — Арсений наклонился, чтобы надеть штиблеты, и тут обратил внимание на то, что подошвы черные, будто он босиком ходил по земле. Но сейчас ему было не до того, чтобы думать о такой мелочи. Он стал приводить себя в порядок, в памяти возникали отдельные фрагменты вчерашнего вечера.

— Бедная Аня! А я набрался вчера, как свинья, и не помню, как попал в свою комнату!

— Вчера вечером мы с Лисицыным привели тебя сюда. Ты порывался куда-то бежать, чему-то хотел помешать. Лисицын закрыл тебя в комнате на ключ, чтобы ты по пьяни никуда не сбежал. Ты же знаешь, что у пьяного на уме, известно только черту. Утром Лисицын отдал мне ключ и попросил отпереть комнату.

Арсений схватился за голову и по-бабьи заголосил:

— Это я виноват в смерти Анечки! Если бы не напился, я бы не допустил, чтобы они встретились, и Аня была бы жива!

— О чем ты говоришь?!

— О ночном свидании упыря Сашки с моей Анечкой!

Платон испуганно перекрестился:

— Разве такое возможно? Может, ты что-то путаешь, не пришел еще в себя после вчерашнего?

— Все я отлично помню, и свидетель у меня имеется — Лисицын! Он тоже об этом знал, но посоветовал мне молчать.? — Арсений горестно вздохнул.? — А тут видишь, как все повернулось! Идем, расскажу все, что мне известно, полиции!

Обычно во дворце царили тишина и спокойствие, однако сейчас здесь было, как в потревоженном улье. От непривычно взволнованного лакея Ерофея, обслуживающего их за трапезой, приятели узнали, что во дворец приехал становой пристав из Ични вместе с урядником. Они уже побывали на месте совершения убийства, оставили десятских[12] охранять его до прибытия судебного следователя, чтобы любопытные не затоптали следы.

Сейчас полицейские находились в кабинете у Василия Васильевича. Узнав об этом, Арсений немедленно направился туда, желая рассказать полицейским все, что ему было известно. Платон его сопровождал.

У дверей кабинета нес караул высокий, темноволосый, с закрученными усами урядник. Он был в холщовом кителе с плечевым бордовым жгутом и темно-серых штанах с напуском, на поясе у него висела драгунская шашка. Урядник настороженно смотрел на подошедших, многозначительно положив руку на эфес шашки.

— У меня чрезвычайно важное сообщение для господина пристава! Это имеет отношение к убийству!

Урядник отступил в сторону.

Постучав, Арсений решительно открыл двери и вошел внутрь.

Огромный кабинет-музей хозяина дворца поражал обилием развешанного по стенам до самого потолка разнообразного старинного казацкого оружия и соответствующей атрибутики. Здесь также имелась галерея портретов славных казацких гетманов и героических полковников.

За столом, напротив Тарновского, сидел грузный мужчина с большими залысинами, в плотном темно-зеленом мундире со стоячим воротничком, несмотря на жару. Перед ним стояли стопка и графин с ликером. Хмурый Василий Васильевич недовольно взглянул на вошедшего, собираясь сказать что-то резкое из-за непрошеного вторжения.

— Мне известно, с кем Анна Ступачевская должна была встретиться ночью! — опередил его Арсений и, краснея, поскольку считал, что подслушивать — занятие недостойное, рассказал об услышанном вчера разговоре.? — Я был там с Лисицыным — он может все это подтвердить!

Послали за Артемом Лисицыным, тот тоже не стал ничего утаивать. Задав молодым людям несколько вопросов, пристав поднялся, держа в руке фуражку в белом чехле, с лакированным козырьком.

— Скоро здесь будет следователь — расскажите все ему,? — велел пристав Арсению и Артему. Затем он обратился к Василию Васильевичу: — Надобно этого господина художника, Александра Акулова, незамедлительно сыскать и задержать до приезда следователя.? — Сделав длинную паузу, пристав добавил: — Да и мы не лыком шиты, сумеем порасспросить господина художника, не причастен ли он к душегубству.

Василий Васильевич позвонил в колокольчик и приказал лакею помочь полицейским в розыске господина Акулова. Арсения и Лисицына пристав попросил быть понятыми.

— За завтраком господина художника не было,? — сообщил лакей и провел всех к комнате, отведенной Акулову.

Дверь оказалась не заперта. Внутри обстановка была такая же, как и в комнате Арсения, вот только одежда висела на стуле и валялась на полу, вместо того чтобы находиться в платяном шкафу. На кровати, несмотря на то что день был в разгаре, спал художник. Вид безмятежно спящего Александра вызвал у Арсения вспышку гнева, он едва сдержался, чтобы не броситься на него. Пристав стал решительно трясти художника за плечо и громогласно потребовал:

— Вставайте, сударь!

Александр открыл глаза, воспаленные, с красными белками из-за бессонной ночи, и недоуменно посмотрел на пристава, стоявшего возле его кровати.