огромный бочонок. Следом вошли девушки с подносами, заставленными огромными глиняными кружками.
— Эль! На всех! - прокомментировала одна из служанок.
Молодцы уже умело откупоривали бочку, опуская в нее большой деревянный ковш. Эльфийский хор слаженно сглотнул. Пробу снимала Нонадзе. Она поднесла к лицу кружку, долго принюхивалась и, наконец, с наслаждением сделала первые жадные глотки.
— А говорили, что у них пива нет! Да оно здесь лучше, чем дома! - вынесла вердикт Томка.
Внесли столы, застелили их скатертью и стали заставлять разными блюдами, большинство из которых были рыбными, прямо по Ларискиному заказу.
— Ну-с, все к столу! - потирая руки, встала со своего места Лариска.
— Но позвольте! Как могут простые эльфы сидеть за одним столом с высокими леди! - возмутился маэстро Эльлздан и строго посмотрел на свой хор, который уже почти дошел до стола.
Эльфы застыли. Видимо, очень уважали своего маленького руководителя. А Труди принялась объяснять ему, что в нашем странном мире так положено - всех гостей сажать за стол. Маэстро покачал взлохмаченной головой, поупирался еще немного, а потом все же занял место за столом аккурат между Сербской и Нонадзе. Его примеру последовали и музыканты. Мастер Бомли от приглашения на время отказался, мотивируя тем, что сначала дело и только потом все остальное.
Наполненные пенным напитком кружки взмыли в воздух - это Лариска учила местное население произносить тосты. Эльфы новшество оценили. Тосты сыпались как из рога изобилия, поэтические такие, эльфийские. Эль оказался намного крепче нашего пива и лился рекой. Даже горничные не отказали себе в удовольствии пропустить по кружечке. Если поначалу сотрапезники робели, то через какое-то весьма непродолжительное время, глиняные кружки все чаще ударялись друг об дружку, переливая через край пенный напиток. Уже слышались разговоры не связанные с обедом и вообще с нашими персонами. Музыканты обсуждали что-то свое. А крошка маэстро раскраснелся, расстегнул пару верхних пуговиц своего камзольчика. залихватски заправил длинную прядь за острое ухо и ненавязчиво поглаживал Сербскую по коленке. Лариска улыбалась маленькому эльфу и поднимала очередную кружку.
Еще через какое-то время в руках подруги оказалась гитара. Струны дрогнули, издавая знакомую мелодию, пронизанную волшебством кельтского фольклора и ирландским задором. Нонадзе подскочила, подавая мне руку. Ну как я могла отказать? Голова кружилась, но на душе было так весело. Мы вышли на свободнее от мебели и гостей пространство, взялись под руки и закружились, напевая любимую застольную песенку:
При этом мы задорно притопывали каблучками и снова кружились, весело горланя. Ко второму куплету гости оживились, музыканты безошибочно, не смотря на количество выпитого (а в комнате стояло уже три початых бочонка эля), подобрали мелодию, а хор... он подпевал. Особенно душевно выходил припев. Песня пошла по кругу, словно кто-то невидимый нажал на повтор. Мы с Томкой смеялись и кружились, кружились. Танцующих прибавилось, и когда народ притопывал на словах «я говорю, что буду», казалось, что вздрагивает весь Ирилдейл.
Особенно забавно выходила фраза «Без колебаний пропью линкор, но флот не опозорю!». Вряд ли эльфы понимали, что такое линкор, но от этого выводили песню не менее душевно. Рядом кружились раскрасневшиеся горничные под ручку с подмастерьями гнома. Показалось, что в толпе танцующих мелькнула тетушка Берти. Музыка вела, душа пела, эль лился... Обед плавно переходил в ужин.
За «линкором» последовала «за пивом, за пивом, ца-ца». Разумеется, «ца-ца» вскрикивали все, искренне удивляясь и чего это «муж не пошель за пивом».
В самый разгар веселья мастер Бомли объявил, что артефакт установлен и леди могут им пользоваться. Тестировать отправились все. То, что предстало нашему взору, заставило несколько отрезветь. Дело в том, что новый артефакт, он ничем не напоминал привычный землянке унитаз. Скорее конструкция напоминала трон - огромное резное кресло с богато украшенными подлокотниками, обитое бархатом, покрытое позолотой. Только вот посреди сидения хорошо просматривалось отверстие, заботливо прикрытое фарфоровой крышкой в тон сбивки трона.
— Что это? - пьяненько хихикнула Нонадзе.
