Кости зверя

я никогда не ставила под сомнение ее привычки и не собиралась сомневаться в них сейчас. Стараясь не переступать порог, я протянула вазу.

– Увы, боюсь, я не смогу, – вздохнула она нежно, поднимая полупрозрачные руки. – У меня пропали перчатки.

С момента своей гибели Дженни могла взаимодействовать только с теми вещами, которые некогда принадлежали ей самой. Чтобы преодолеть это ограничение, она часто надевала пару своих старых кружевных перчаток, позволявших ей прикасаться к предметам материального мира. Она настолько редко показывалась без них, что я и забыла, насколько они ей необходимы.

– Неужели у тебя нет запасной пары? – спросила я.

– Есть, даже несколько. Но они пропали все.

– Джекаби?

– Предполагаю, что да. Но вы все утро отсутствовали, и у меня не было случая спросить его. Меня это чрезвычайно расстроило, но разве с этим человеком бывает иначе?

Она вздернула голову, показывая свое раздражение, но во всей ее манере держаться не было заметно ни следа прежней безумной ярости.

– Что ж, дорогая, тебе необязательно стоять в коридоре. Заходи, поставь букет на столик и поведай мне о ваших последних похождениях.

Дженни грациозно пропарила через всю комнату и отдернула занавески, впуская солнечный свет. Я неуверенно шагнула внутрь. В жизни на Авгур-лейн было столько всяких неожиданных событий и поворотов, что у девушки в любой момент мог случиться нервный срыв. Комната Дженни всегда оставалась идеально прибранной, кровать – аккуратно заправленной, а пол – отполированным до блеска. На широкий шкаф из розового дерева не осмеливалась сесть ни единая пылинка, хотя его содержимое оставалось нетронутым уже лет десять. Если бы Дженни не начала одалживать мне свою одежду с возрастающим энтузиазмом, весь ее гардероб ожидала бы скучная и незавидная участь.

Я поставила вазу на столик и поправила цветы.

– Асфодели и паслен сладко-горький, – раздался прямо у меня за плечом голос Дженни, когда я выпрямилась. – Любопытное сочетание. Конечно, ни в одном другом саду они не растут вместе: им требуется совершенно разный климат. Джекаби называет это каким-то впечатляющим термином. Транстемпоральное сезонное произрастание или что-то вроде того. Мне кажется, ему становится легче, когда он дает подобным случаям разные мудреные, якобы научные названия, хотя такие объяснения, по сути, ничего на самом деле не объясняют. Асфодели не растут так далеко на севере, они не принадлежат этим краям, – тут она задорно подмигнула мне. – Впрочем, как и я.

Я улыбнулась, ощущая, как спадает напряжение. Было приятно видеть, что к моей подруге вернулось былое присутствие духа.

– Белые цветы напомнили мне тебя, – сказала я. – А лиловые просто понравились.

– Хороший выбор для юной и подающей надежды исследовательницы. Паслен сладко-горький символизирует истину, что очень даже подходяще, на мой взгляд. Истина часто сладка и одновременно горька.

– А эти белые что обозначают?

– Асфодели? – Дженни протянула тонкий палец к склонившему голову белому соцветию и отдернула, прежде чем он прошел через цветок. – Ах, не стоит забивать себе голову всякой ерундой. Вряд ли ты захочешь выслушивать мои скучные рассуждения о цветах. Расскажи лучше о своих приключениях, Эбигейл. Вы расследуете какой-нибудь новый дьявольский случай?

– Да. Кости, трупы и все такое. Завтра отправляемся в долину Гэд.

– Это не там несет службу твой симпатичный молодой полицейский? Напомни, как его зовут?

Щеки у меня покраснели, отчего Дженни проказливо улыбнулась.

– Я бы не сказала, что Чарли мой. Но да, он тоже принимает участие в расследовании. Не думаю, что в мире хватит цветов, чтобы воплотить эти бесплодные романтические грезы в реальность.

– Тебе не нужны цветы, дорогуша. Тебе нужна уверенность в себе. В следующий раз, когда ты с ним увидишься, подойди прямо к нему и поцелуй его в красивую щечку.

– Дженни!

– Удача сопутствует смелым, Эбигейл!

– Ну, это вряд ли. В прошлый раз, когда я проявила смелость, он едва не погиб, а потом ему пришлось сменить фамилию и отправиться за сотню миль. Не слишком удачное начало отношений.

– Вот глупышка. Напротив, лучше и не придумаешь. Он ведь рисковал своей жизнью ради тебя.

– Все равно вряд ли что-то у нас получится. Тем более что я уезжаю не в романтическое путешествие, а по гораздо более серьезному делу. Мне предстоит расследовать убийство и найти убийцу.

– Ну а после великой битвы можно будет и поцеловаться, – улыбнулась Дженни, несмотря на мои протесты, и тут же мечтательно посмотрела в окно. – Мой жених тоже однажды дрался из-за меня. Ему пришлось несладко, бедняжке: из него еще тот боец. Ну и вид у него был после драки: в каждой ноздре по марлевому тампону, один глаз весь заплыл – но все равно это было очень мило и глупо. Я ему столько всего наговорила… прежде чем поцеловала его. – Она обернулась и многозначительно посмотрела на меня. – Потому что так это и