type="note" l:href="#n_562">[562].
Обобщая приведенный выше обзор правовых концепций периода, когда кризисные процессы в европейской культуре впервые стали признанной очевидностью, можно отметить ряд их общих черт. В условиях прерывания традиции правопонимания, основанной на мировоззрении эпохи модерна, философия права оказалась перед лицом необходимости заново выстраивать всю систему опыта, в рамках которого осуществлялось обоснование права. Это относилось не только к системе ценностей, определяющих смысл права, но и к субъекту, утратившему в эпоху тотальной ломки устоявшихся мировоззренческих структур навыки ценностного ориентирования и самоопределения.
Установка нового неклассического типа рациональности на учет субъективных факторов в познавательном процессе выдвигала на первый план проблему отношения личности к праву. Поэтому смысловым центром исследований становится рассмотрения того акта, в котором субъект воспринимает реальность правовых ценностей и формирует свое отношение к ним. С точки зрения рассмотренных нами авторов, утраченная вера в объективность ценностных оснований права может быть восстановлена только в рамках духовного возрождения самой личности в новых культурных условиях. При этом акт духовного самоопределения, к которому призывался современный человек, естественно, не мог быть абсолютно беспредпосылочным: речь шла, скорее, о переосмыслении и оживлении традиции, издревле питавшей европейскую культуру. Христианские мотивы, которыми окрашена философия Ильина, Вышеславцева, Франка, переплетаются в их мировоззрении с новоевропейским гуманизмом. Однако принципиальное значение имеет для них убежденность в том, что в кризисный период традиция не может поддерживаться автоматически и требует личного заинтересованного участия индивида, должна утверждаться его личным, если угодно, экзистенциальным выбором. Только путем индивидуального принятия может быть восстановлено значение тех ценностей, институтов и норм социальной жизни, которое размывалось во время упадка мировоззрения, вызвавшего их к жизни.
Очевидно, что религиозный путь, по которому шли указанные авторы, и тот идеал духовного аристократизма, который должен был стать основой для формирования нового субъекта права, находились в противоречии с главными тенденциями развития европейской культуры XX века, диссонировали с реальностью массового общества и распространением практики манипуляции сознанием людей. Но в то же время, сама направленность их поиска была продиктована вполне правильным пониманием основных проблем кризисного периода и созвучна тем западноевропейским правовым концепциям, которые с позиций экзистенциализма и персонализма обращались к исследованию субъективного опыта правового сознания. Поэтому, независимо от того, насколько популярны были те или иные системы воззрений, мы должны признать значение этого опыта как одного из вариантов ответа на вопросы, поставленные перед исследователями их временем. Ценность этого опыта сегодня связана и с тем, что кризисные явления, как в сфере права, так и в общекультурных масштабах, в настоящее время по-прежнему нельзя считать изжитыми, и, следовательно, сохраняет актуальность проблема разработки стратегии комплексного преодоления их последствий.
§ 2. Проблемы гармонизации позитивного и социального (предпозитивного) частного права
Согласно позитивистской доктрине и основанной на ней правотворческой и правоприменительной практике развитие и совершенствование права идет по преимуществу за счет законодательства, принимаемого органами государства или с их санкции иными органами и организациями. При этом требуется от граждан и иных заинтересованных лиц неукоснительного исполнения и соблюдения действующих норм, в том числе и норм, явно устаревших, не соответствующих содержанию регулируемых ими отношений. Как полагает Г.В. Мальцев, «откровенно ошибочные, грубо несправедливые и политически нецелесообразные нормы могут прекратить свое существование не иначе, как утратив свою действительность в результате официальной отмены. До этого момента никто не может отказаться от подчинения действительной норме, ссылаясь на ее ошибочность, несправедливость, аморальность и нецелесообразность»[563].
Подобное понимание процессов развития и действия норм позитивного права не соответствует действительности, как минимум, в двух отношениях. Во- первых, далеко не все действующие позитивные нормы содержат в себе действительное право, определенная их часть выражает лишь субъективную волю правотворческого органа, правотворческий произвол. Во-вторых, действительное право создает не только государство, но и общество по своему усмотрению и независимо от какой-либо официальной санкции.
2.1. Не все то право, что действует
Еще со времен идеологов естественного права ХVII – ХVIII вв. известно, что в волеустановленном праве вследствие субъективизма законодателя может содержаться не только право, но и произвол. Однако сторонникам данной доктрины по настоящее время не удается найти критерий, позволяющий бесспорно показать, какие из действующих норм права представляют собой действительное право, а какие – произвол, поскольку этот критерий они ищут не в реальной жизни, а пытаются вывести из высшего, божественного либо собственного разума.
Критерием, позволяющим достоверно отличить позитивное действительное право от законодательного произвола выступает объективное право, представляющее собой правовую форму экономических отношений производства, распределения, обмена и потребления материальных благ. Обоснование объективного права, его принципов дается в Экономических рукописях К. Маркса, на примере обмена, как исторически первого экономического отношения, в которые вынуждены были вступать частные собственники, желающие удовлетворить свои потребности на чисто правовых началах, посредством вступления в конкретное правоотношение.
Согласно К. Марксу, обмен есть «экономическое определение», в котором индивиды находятся друг с другом в отношении общения, зависят друг с друга. Суть же формы этого общения состоит в том, что «субъекты отношения,
