доктрины, выработанной в эпоху Античности. Неизбежный упадок тех вариантов этой теории, которые были созданы в Новое время, и последующее вытеснение ее исторической школой и позитивизмом, привел к тому, что право лишилось объективного критерия справедливости и превратилось в сознании юристов и всего общества в условные нормы, результат произвольного установления. Таким образом, Штраус констатирует, что отказ от концепции естественного права привел европейскую юридическую науку и общественное правосознание к нигилизму, ибо случайность и произвол, взятые за основу при определении руководящих принципов правового регулирования, оказались способными лишь к тому, чтобы подорвать веру во всякие принципы.
Весьма вдумчивый анализ характера современного кризиса европейской традиции права был предпринят во второй половине XX века Гарольдом Дж. Берманом. Не ограничиваясь простой констатацией наличия кризисных явлений, он рассматривает конкретные их признаки в различных сферах юридической жизни общества. Среди этих признаков Берман называет такие, как утрата правом в теории и на практике характера связного целого, единого свода или организма; укоренение представлений о праве, как инструменте государства, средстве исполнения воли власть имущих; поглощение разнообразных юрисдикций и систем «одной центральной программой законодательства и административного регулирования», расширение сферы государственного вмешательства в жизнь общества и соответственно сферы действия публичного права[507] и т. д. По мнению Бермана, речь идет о кризисе европейской традиции права, существующей с XI века – не только тех или иных правовых концепций, или даже философии права как таковой, но самой структуры западного правового порядка. Это связано и с тем, что в XX веке все более сомнительной становится универсальная пригодность западных представлений о праве для незападных культур. Уход в прошлое привычного культурного и юридического европоцентризма серьезно подрывает веру в незыблемость традиционных западных ценностей. В результате «право, раньше казавшееся “естественным”, оказывается лишь “западным”»[508]. Отсюда неизбежность релятивизации базовых правовых ценностей: «право становится более фрагментированным, субъективным, больше настроенным на удобство, чем на мораль, оно больше заботится о сиюминутных последствиях, чем о последовательности и преемственности»[509].
Даже такой беглый обзор свидетельств и описаний кризисных явлений в области права позволяет сделать вывод, во-первых, об их неразрывной связи с теми глобальными культурными сдвигами, которыми характеризовалась история минувшего века, с кризисом новоевропейского мировоззрения в целом; во- вторых, о том, что, проявившись со всей остротой в начале XX века, кризис, тем не менее, был подготовлен сложными процессами, в течение длительного периода подтачивавшими ценностные основания права; и, в-третьих, что последствия указанного кризиса не изжиты и по сей день в той мере, в какой переходный этап современного культурного развития не позволяет говорить о формировании более или менее определенной ценностной базы для развития правового мышления нового типа.
Понимание природы современной ситуации в сфере правосознания требует хотя бы самой общей характеристики тех культурных процессов, которые сформировали основные мировоззренческие основания новоевропейской правовой традиции, и тех процессов, которые привели к разложению этих ценностных оснований. К этой характеристике мы и обратимся далее с тем, чтобы затем проследить, как философия права начала прошлого века (на примере отечественных авторов) пыталась противостоять данным разрушительным тенденциям.
Прежде всего, необходимо ответить на вопрос, когда, в какой эпохе берет свое начало современная правовая традиция как некая совокупность, с одной стороны, действующих норм, обыкновений, юридических институтов и процедур, а, с другой стороны, – принципов, ценностей и представлений, взятая в своем единстве. Отвечая на этот вопрос необходимо приять во внимание следующее. Очевидно, что уяснение специфики правовой традиции невозможно вне культурного контекста, в который она вписана. Только таким образом мы можем найти ключ к пониманию языка, на котором говорит эта традиция, или, иными словами, тот культурный код, без знания которого мы будем наблюдать лишь случайным образом соединенную вместе совокупность элементов. Таким образом, анализируя современную правовую традицию, нужно иметь в виду, что эта традиция сформировалась в рамках новоевропейского мировоззрения под влиянием многообразных социальных, экономических, политических процессов, наложивших на него свой отпечаток. В ее основании лежит система ценностей, выработанная культурой эпохи модерна.
Учитывая сказанное, мы не можем, например, без оговорок принять точку зрения Гарольда Дж. Бермана, согласно которой, современная европейская правовая традиция сформировалась на заре Высокого средневековья в XI веке. Даже находя истоки многих важнейших черт современного правого мышления и многих ключевых для западных правовых систем институтов в указываемом Берманом периоде, мы, тем не менее, должны признать, что дух правовой традиции эпохи модерна с его специфическим антропоцентризмом, утилитаризмом, рационализмом, мог быть вызван к жизни только эпохой Возрождения. К этому выводу мы придем, если сосредоточим наше внимание на мировоззренческих основаниях современной правовой традиции, которые придают целостность и специфический смысл ее отдельным элементам, корни которых могут находиться в древних Афинах, Риме или в средневековой Европе. Учитывая сказанное, нужно признать существование вполне определенного различия между средневековым отношением к праву и государству, обусловленным религиозным мировоззрением, и современным правосознанием, формировавшимся в условиях всеохватывающей секуляризации и проникнутым прагматическим отношением к миру и обществу.
Таким образом, обзор мировоззренческих оснований современной европейской правовой традиции мы должны начать с эпохи Ренессанса, когда произошел культурный переворот, вызвавший к жизни современное мироощущение и миропонимание.
Практически общепринятым воззрением, является то, что суть ренессансной мировоззренческой революции заключалось в появлении новой концепции человека, через призму которой рассматривались теперь и проблемы познания природы, и вопросы общественного устройства. Следует, правда, учитывать,
