определений университета, университет – это библиотека, вокруг которой собираются умные заинтересованные люди, читающие книги и обсуждающие их содержание. Поэтому если Брахма Кумарис и является «университетом», то не в том смысле, который это понятие имеет в новоевропейской цивилизации. Хотя сам факт, что выбирается имя «университет», свидетельствует о высоком престиже этого социального института.
Я бы остановился на основной продукции, которую производит университет. Можно было бы сказать, что университет производит специалистов. Но это не так. Если университет производит специалистов, то это уже не университет, университет производит образованных людей, универсантов.
А. С.: Он производит специалистов привходящим образом.
К.П.: Кроме универсантов, университет производит тексты двух типов. Во-первых, это учебник, университет создает учебники как некие курсы, базирующиеся на основе преподавания, которые обеспечивают цельность знания в определенной сфере. Во-вторых, университет производит научные журналы. В учебнике печатаются общие места, в журналах же печатаются новации. Вообще говоря, учебник – это то, что осталось в университете со Средних веков, а научный журнал – то, что пришло из академии. В отношении к возрасту учебник – это дело стариков, а предназначен он для детей. Молодые, вероятно, могут написать неплохой учебник, но для них ещё не пришло время это сделать. Журналы – это дело взрослых, которые формируют специализации, профессии (физик, химик, биолог, филолог и т. п.).
А. С.: Учебники – это странные феномены специфической научной литературы, потому что тут обращают на себя внимание три вещи. С одной стороны, постоянно звучащий призыв ориентироваться на практику, на действительную жизнь: выпускник должен быть хорошо адаптирован к жизни. Все кивают головой и аплодируют – конечно, зачем мы тогда и учимся. Но, с другой стороны, в глубине души все понимают, что университет и удерживает от жизни как можно дальше. И правильно понимают, потому что в действительности чем меньше человек будет к жизни адаптирован, тем больше шансов, что та жизнь, та кузница шансов, которой является университет, сохранит особенности, свои черты экзистенциальных инноваций, которые даются в форме знания ради знания и в форме чистой агональности.
К.П.: То есть подлинная жизнь в университете, а всё остальное – мираж? И призывать нас соответствовать внешней жизни совершенно неправильно?
А. С.: Призыв-то пусть звучит, главное, чтобы он никого не вводил в заблуждение. Во всевозможных университетах выпускаются разнообразные научные тексты. Ведь это фантастические выбросы в ноосферу. Если мы возьмём любые «научные записки» или профессиональные журналы, мы столкнёмся с удивительной картиной: люди затрачивают труд, что-то пишут, публикуют, а почти никто это не читает, кроме их самих. И по большому счету никто никогда и не читал. То есть это выбросы «белого шума», на которые никогда не жаль денег, не жаль времени, не жаль бумаги – типографии работают, ученые советы санкционируют.
Эти выбросы ещё в XX в. называли «братскими могилами», и они таковыми всегда и были, другими они и быть не могут. С одной стороны, это некоторая имитация научной деятельности. Но, с другой стороны, это прекрасно! Ведь это значит, что человеку позволено просто так валять дурака, написать какой- нибудь текст, опубликовать его, отчитаться в его публикации. Причём его труд может быть назван как угодно. Хотя бы «Влияние гамма-излучений на розовые угольки» или что-нибудь о повадках хвостатых комет. Никто и читать этого не будет. Понятно, что здесь могут попасться и удивительные тексты, которые потом всё равно будут отобраны и войдут в настоящий креаториум – станут книгами, войдут в другую среду восприятия, но здесь – в осаждаемых формах странной кристаллизации – они просто публикуются, «нипочему». И важен именно этот момент и то, что любая статья может быть таким образом опубликована, и никого не смущает, что этот журнал от корки до корки прочёл только один человек – редактор, и то вряд ли. И это никого не должно смущать, так как опять же тем самым мы показываем степень вседозволенности: а почему бы и нет? Общество может себе это позволить! Пусть они занимаются этими странными предметами, пусть излагают странные знания, не имеющие ни малейшего практического приложения, а главное, никому до этих знаний нет дела, кроме случайно или по необходимости забредших в аудиторию пары студентов. И это прекрасно, так как мы выходим из колеи примитивной рациональности, воспроизводимой инерции, и всегда обнаруживаем возможность чего-то нового. И при этом может быть какой угодно уклон – пусть профессора культивируют свою рассеянность, а студенты – свой пофигизм, эти вещи прекрасно дополняют друг друга, и тоже в конечном счете приводят к тому, что замечательное колесо вагантов продолжает крутиться, и жизнь становится более выносимой, чем она могла бы быть.
К.П.: В книге Альберта Эйнштейна «Мотивы научного исследования»106 проводится такая же идея. Я бы хотел добавить несколько слов относительно редактора, который, как Вы сказали, является единственным человеком, читающим журнал от корки до корки. Здесь есть определенная закономерность: только тот может прочитать сборник насквозь, кто не понимает его содержания. А ценные тексты могут вырасти только на гумусе пустых публикаций. Наш навоз пустых текстов – это почва для цветения текстов оригинальных.
А. С.: Также это идея Ноева ковчега, или квоты разнообразия, в соответствии с которой внутри университета действительно есть универсум форм человеческого поведения или основополагающих реакций на всё происходящее, на саму жизнь, начиная от поощряемой в той или иной мере аскезы. И здесь есть путь своих аскетов – отличников, фанатов, которые воспроизводятся в этих реакторах как тяжёлые частицы, редкоземельные элементы… Они всегда вспыхивают, и, собственно, им тоже неоткуда и негде больше взяться. Хотя рядом всегда присутствуют и фантастические образцы пофигизма (или назовем это трансцендентальной беспечностью), которых университет также поощряет и указывает им способы, стратегии обращения со знаниями, обращения с товарищами, с преподавателями.
К.П.: То есть университет – это в некотором роде эйдос общества, это его порождающая модель, из
