Лиля — так же охотно ответит, как когда-то Егору?
Лукошкин сжал кулаки и приказал себе встряхнуться. Лиля — атрибут прошлого. А он живет настоящим. И сегодня сделал первый шаг к решению проблемы первоначального капитала.
Сделал свой выбор. "Лев готовится к прыжку".
Глава 21.
ЕГОР упорно ухаживал за Ирмой: звонил каждый день, приглашал то в парк Горького, то на вернисаж в Измайлово, то пройтись по Старому Арбату. На свиданиях говорила в основном она, Лукошкин же делал заинтересованное лицо и, периодически банально восклицая: "О-о-о!", "Ну надо же!" или "Вот это да!", согласно кивал головой. Но в конце августа встречи временно прекратились: Волкова вместе с родителями укатила наслаждаться бархатным сезоном в Болгарию.
Получивший на месяц полную свободу, Егор взялся подтянуть заброшенные дела. Прежде всего, уговорил Андрея позвонить Лене. Не столько забота о друзьях сподвигла Лукошкина на благородный поступок, сколько надежда переключить внимание Каревой: ученая дама порядком поднадоела, требуя немедленно отыскать Борисенко.
Разговор двух влюбленных проходил тяжело. Оба чуть не плакали, но когда Андрей, наконец, прошептал-напомнил в трубку заветные слова: "Ты — моя жизнь!", объяснение состоялось. В результате ребята договорились отложить визуальный контакт лет на пять. А пока выработали алгоритм общения. Лена может звонить Андрею в любой день, но только по вечерам, когда начинается очередная "Просто Мария". Бабушка — истовая поклонница мексиканских сериалов в такой момент не подойдет к звонящему аппарату, мало того, выгонит внука с трубкой в ванную. Запасной вариант (
И, наконец, Егор придумал, как вызвать на откровенность Борисенко.
Вернувшуюся из школы сестренку Лукошкин отловил в коридоре.
— Ты как-то жаловалась на одноклассника Мишку, — напомнил Егор девчонке.
— Да, Гамаюнов стукнул меня учебником по голове, — подтвердила Зойка. — А еще постоянно дергает за косички. Но не волнуйся, я спуску не даю. То подножку поставлю, то жвачку ему на стул прилеплю.
— Тем не менее, пора разобраться с хулиганом как мужчина с мужчиной, — строго произнес Егор. — Ты мне не кто-нибудь, а родная сестра. Я обязан тебя защищать.
— Здоровско!, — запрыгала на одной ножке Зойка. — А что значит как мужчина с мужчиной? Треснешь Мишку учебником по башке?
— Нет, есть средство надежнее, — подмигнул сестренке Егор. — Нажалуюсь его отцу.
И, взяв сестренку за руку, Лукошкин повел школьницу к метро.
— Разве Мишка живет так далеко?, — заныла девочка, заподозрив неладное, когда они в очередной раз делали пересадку.
Но Лукошкин проигнорировал вопрос: не станешь же ребенку всего объяснять.
Они поднялись на лифте на последний этаж, Егор позвонил в дверь.
— Кто?, — раздался через пару минут бодрый голос.
— По поводу вашего сына Миши, — пояснил Лукошкин.
Щелкнули поочередно несколько замков, распахнулась дверь. На пороге стоял мужчина примечательной внешности. Лоб венчала внушительных размеров проплешина, а по бокам на голове торчали всклокоченные пучки волос. На носу сидели очки.
— Вы к нам?, — спросил хозяин и, чтобы рассмотреть пришедших, перетянул очки на лоб.
— Миша бьет мою сестренку, — и Егор впихнул в квартиру Зойку.
— Да-да, проходите!, — запоздало пригласил гостей мужчина. И тут же громко-строго крикнул: — Михаил!
Откуда-то из конца коридора выскочил мальчишка. С такими же торчащими пучками волос на голове, только без проплешины.
— Ой, — пропищала Зойка и спряталась за спиной брата, — это совсем не тот Мишка.
"Естественно, не тот", — хмыкнул про себя Егор, но лицу придал выражения крайнего удивления.
— Извините, — Лукошкин, словно сконфуженный, развел руками. — Произошла ошибка. Вы Гамаюнов?
