штаба РККА — командующего войсками Ленинградского военного округа командарма 1 ранга т. Шапошникова Б.М. 3. Командующим войсками Ленинградского военного округа — командующего войсками Киевского военного округа командарма 1 ранга т. Якира И.Э. … 8. Командующим Приволжским военным округом — Маршала Советского Союза т. Тухачевского М.Н. с освобождением его от обязанностей заместителя наркома обороны».
13 мая 1937 г., как это установлено по книге регистраций, Сталин лично принял в Кремле маршала Тухачевского. Никаких материалов о существе разговора Сталина с Тухачевским обнаружить в архивах не удалось.
Вместе с тем в этом отношении представляет некоторый интерес сообщение старого товарища Тухачевского, бывшего члена ВЦИК Кулябко Н.Н., при рассмотрении его персонального дела в партийной организации в июне 1937 г. Кулябко, рекомендовавший Тухачевского в 1918 г. в партию, объяснил парторганизации, что когда он узнал из газет о назначении Тухачевского командующим ПриВО, то посетил его на квартире. Тухачевский объяснил Кулябко, что причиной его перевода в Куйбышев, как об этом сообщили в ЦК партии, является то обстоятельство, что его знакомая Кузьмина и бывший порученец оказались шпионами и арестованы.
Таково начало формирования ложных обвинений против Тухачевского, Якира и других военных деятелей непосредственно перед их арестом.
II. АРЕСТ ТУХАЧЕВСКОГО, ЯКИРА, УБОРЕВИЧА. СЛЕДСТВИЕ И ПРОЦЕСС
Как указывалось выше, в архиве Ежова в ЦК партии обнаружены записные книжки, в которых он записывал различные указания по работе в НКВД. В одной из таких книжек имеется запись: «1. Тухачевский, 2. Ефимов, 3. Эйдеман, 4. Аппога». Справа от этих фамилий стоит знак «(а)», что, по всей вероятности, означает «арестовать». Против каждой фамилии сделана отметка — «галочка», означавшая выполнение этого указания. Маршал Тухачевский, комкоры Ефимов, Эйдеман и Аппога были арестованы в один день — 22 мая 1937 г. Тухачевский, в частности, прибыв к новому месту службы, находился в этот день уже в г. Куйбышеве, где и был арестован, а затем 25 мая доставлен в Москву во внутреннюю тюрьму НКВД СССР, в которой содержался под № 94.
Через два дня после ареста Тухачевского, 24 мая 1937 г., Политбюро ЦК ВКП(б) вынесло постановление:
«Поставить на голосование членов ЦК ВКП(б) и кандидатов в члены ЦК следующее предложение: «ЦК ВКП(б) получил данные, изобличающие члена ЦК ВКП(б) Рудзутака и кандидата в члены ЦК ВКП(б) Тухачевского в участии и антисоветском троцкистско-правом заговорщическом блоке и шпионской работе против СССР в пользу фашистской Германии. В связи с этим Политбюро ЦК ВКП(б) ставит на голосование членов и кандидатов ЦК ВКП(б) предложение об исключении из партии Рудзутака и Тухачевского и передаче их дела в Наркомвнудел».
25–26 мая 1937 г. опросом членов ЦК ВКП(б) и кандидатов в члены ЦК было оформлено и подписано Сталиным следующее постановление:
«На основании данных, изобличающих члена ЦК ВКП(б) Рудзутака и кандидата в члены ЦК ВКП(б) Тухачевского в участии в антисоветском троцкистско-правом заговорщическом блоке и шпионской работе против СССР в пользу фашистской Германии, исключить из партии Рудзутака и Тухачевского и передать их дела в Наркомвнудел».
О том, как вел себя Тухачевский на допросе в первый день пребывания в НКВД, достаточных данных нет. Протоколы первичных допросов Тухачевского или вовсе не составлялись, или были уничтожены следствием. Однако сохранившиеся отдельные следственные документы свидетельствуют о том, что Тухачевский в начальной стадии следствия отрицал участие в заговоре.
Подтверждением такого поведения Тухачевского в этот период может служить заявление Фельдмана:
«Я догадывался наверняка, что Тухачевский арестован, но я думаю, что он, попав в руки следствия, все сам расскажет — этим хоть немного искупит свою тяжелую вину перед государством, но, увидев его на очной ставке, услышал от него, что он все отрицает и что я все выдумал…»
Имеется также заявление Тухачевского от 26 мая 1937 г. об очных ставках с Примаковым, Путной и Фельдманом:
«Мне были даны очные ставки с Примаковым, Путной и Фельдманом, которые обвиняют меня как руководителя антисоветского военно-троцкистского заговора. Прошу представить мне еще пару показаний других участников этого заговора, которые также обвиняют меня. Обязуюсь дать чистосердечные показания».
Протоколов этих очных ставок Тухачевского с Примаковым, Путной и Фельдманом в его архивно-следственном деле или в других делах не обнаружено.
Характеризуя свое поведение в начале следствия, Тухачевский в собственноручных показаниях и в протоколе допроса, датированном 1 июня 1937 г., утверждал:
«Настойчиво и неоднократно пытался я отрицать как свое участие в заговоре, так и отдельные факты моей антисоветской деятельности».
Архивные материалы следствия показывают, что такое поведение Тухачевского было крайне непродолжительным. Были приняты все меры, чтобы сломить его сопротивление. Следствием по делу Тухачевского непосредственно руководил Ежов; в качестве следователей им были использованы вымышленные фальсификаторы Леплевский, Ушаков и другие. Эти лица, потеряв понятие о человеческом облике, не считались с выбором средств для
