Раздался приглушенный звон, на сарране проступила строка острой и угловатой даймонской вязи, и Когтя снова вернуло в коленопреклоненную позу — будто пригнуло исполинской ладонью.
— Нет!! — Рен снова начала приподниматься.
И вновь незримая сила подчинения поставила ее на колени.
И еще раз.
И еще.
— Нет!!! — от запредельного усилия у нее хлынула носом кровь, из-под побелевших ногтей впившихся в хетсаан рук тоже выступили красные капли, но девушка, глядя вперед расширившимися до предела глазами, не обращала на это никакого внимания.
Силу саррана нельзя было превозмочь. Созданный на случай, если воля врага попытается повернуть оружие господина против него самого, он препятствовал любым попыткам противиться приказу. Однако рассчитан он был на то, что подчиненный неизвестным колдовством слуга все равно, на уровне инстинктов, будет изо всех сил сопротивляться, стараться стряхнуть с себя то, что заставляет его идти против желаний Повелителя.
Когти Эр-Кхана были практически абсолютным оружием Даймона, не считая магов уровня Владыки или Саарт-Нута. И самое главное в этих созданиях, было, естественно, их полная надежность и верность. И это было достигнуто — ни на одного Когтя невозможно было воздействовать ментально.
В ущерб некоторым качествам разума — та же Рен, к примеру, никогда не стала бы гениальным художником или музыкантом, — их сделали совершенно невосприимчивыми к влиянию на сознание.
Так что «перехватить управление» Когтем теоретически было возможно, но только на уровне физики тела, какими-нибудь магическими техниками а- ля марионетка. И вот для такого случая и имелся сарран, чтобы с его помощью, помноженного на отчаянное сопротивление неподчиненного разума, ломать наведенный контроль.
То, что Коготь Владыки с_а_м, по своей воле, откажется выполнить приказ и направит все свои силы на преодоление запрета, в расчет не принималось никогда.
Такого просто не могло случиться.
— Нет… Нет… Нет!!!
Рывок, еще один и в гневный звон саррана вплелся новый звук — тихий щелчок зазмеившейся по ошейнику тонкой трещины.
— Да как же это… — невольно вырвалось у Гермионы. Из разговоров с Гарри и изучения материалов информатория Эрц-Хаора она довольно неплохо представляла, что такое для любой из Шиан-Эр прямой приказ — абсолютный императив, нарушить который немыслимо и невозможно.
Но прямо на ее глазах это невозможное и происходило.
Сгибаясь, словно под неподъемным давлением, Рен выпрямила сначала одну дрожащую ногу, а потом, опершись на глубоко вошедший в землю хетсаан, встала на обе. Кровь на лице, кровь на руках, от страшного напряжения лопнули тонкие сосуды в глазах, залив белок красной пеленой.
— Нет… Ни за что… Никогда… — шептала она.
— Рен!! Не делай этого!! — чуть не плача, воскликнула Грейнджер. — Гарри вернется! Обязательно вернется! Он выходил живым из стольких передряг — выберется и из этой! Остановись, ты же просто убиваешь себя!
Но та и не думала останавливаться. Возникшие на сарране символы все сильнее наливались багряным огнем, а сам ошейник, раскалившись, обжигал девушке кожу до волдырей, принуждая к подчинению. Но все было бесполезно — Рен, опираясь на хетсаан и склонившись вперед, словно идя против ураганного ветра, отчаянно сражалась за каждый метр, каждый шаг, приближающий ее к растущей, глянцево-черной воронке. Туда, куда ушел Гарри.
Будь на месте Поттера Каэр-Ду — и Рен даже не подумала бы противиться приказу. Владыка и Создатель — велик и могуч, он — Бог, он живет вечно и не умрет никогда и нигде, что ему эта воронка… Другое дело — Гарри. Он — господин, он спаситель, он сильный и добрый. Но он — не бог, и не достиг даже десятой части силы Эр-Кхана. И он там почти наверняка погибнет.
Щелк! И сарран пробороздило еще два надлома.
Норт, близнецы, Крис и девушки растерянно толпились вокруг нее, не зная чем помочь подруге и боевому товарищу, но, пожалуй, только остолбеневшие Гермиона, Джинни и Окой, до конца понимали, что именно происходит сейчас с Рен.
Где-то в глубине ее души, еще в далеком детстве перекроенной темным искусством владыки Даймона и представляющей сейчас подобие кристаллической решетки с жесткими узлами и линиями подчинения, как в клетке, бились, сражаясь не на жизнь, а на смерть, два свирепых зверя.
Первый, некий могучий демон, подобно Церберу стоящий на страже вложенной воли и законов ее создателя — и второй, доселе неизвестный даже самой Рен. И этот второй, безымянный, появившийся благодаря Гарри совсем недавно, рожденный и вскормленный его участием, сочувствием, добротой и лаской, не думал и не мог отступить. Ни за что и никогда.
Да и таким ли безымянным он был?
Она не сдавалась. Мышцы на руках и ногах Рен вздувались узлами, на побледневшем лице короткими прочерками вспыхивали участки магического рисунка в тщетных попытках вытянуть из окружающего пространства хоть немного магической энергии. Но девушка, с полными отчаянной решимости глазами, со струйками крови на лице, превозмогая страшную боль, рвущую тело и разум, по шагу, по полшага, упрямо двигалась вперед.
