— Что? — в пронизывающем, отдающем эхом в закоулках сознания шепоте послышались вопросительные нотки. — Это ты мне скажи, человечек… Скажи, о чем ты думал, идя на верную гибель?
— На такую уж и верную? Я все равно догоню этот чертов кубик, догоню и уничтожу.
— Не спорю, ты способен его разрушить, хотя это и непросто… Но обратно ты уже не поднимешься. Уничтожив его, ты высвободишь всю накопленную им силу разом, и от нее даже тебе уже будет не сбежать и не защититься.
— Вот как? Ну что ж… Печально, но вы знаете, я привык доводить начатое до конца. Пропустите меня. Если все именно так, как вы сказали, то вам недолго осталось ждать.
— Не спеши… Ответь сначала, о чем вы, люди, думаете в такие моменты?
— О чем? Да ни о чем, особенно. А, может, о том, что дело должно быть сделано. О том, что если не выполнить задуманное, то все, что ты делал ранее, будет перечеркнуто. О том, что кроме меня — больше никто. И что лучше я здесь, чем сотни тысяч — там.
— Какие же вы все-таки странные… — в шепчущем во мраке голосе сплелись легкое удивление и едва заметный, почти неуловимый оттенок… уважения? — В каких бы вселенных, под каким бы небом вы не появлялись на свет, вы всегда являетесь целым сонмом парадоксов и противоречий. Слабые, смертные, жадные, способные на бессмысленную, дикую жестокость, подлость и коварство ради своих мелочных целей…
И одновременно — совершающие нелогичные, безрассудные поступки, без оглядки и без сожалений жертвуя своими драгоценными, микроскопическими жизнями ради других. Осмеливающиеся любить и верить, зная, что все равно умрете. Вы слабы… Но порой выходит так, что на какие-то мгновения вы становитесь даже сильнее меня.
Вот хотя бы ты… Ни в чем не знаешь удержу, ничего не умеешь делать наполовину. Вечно ходишь по краю… Хочешь идти один, а другие идут за тобой сами… Ведь ты сам не знаешь своей силы, человечек…
— О чем это вы?
— Да хотя бы о том, что ты, сам того не желая и не ведая, ухитрился сломать практически идеальное создание великого темного мастера, пожалуй, единственного, кто смог до такой степени приблизиться к абсолюту, что стал ко мне ближе всех. А ты, человечек, наивен и даже не представляешь, какой силой могут обладать чувства, вложенные в другое, близкое тебе существо… И она, эта сломанная игрушка, сумевшая измениться лишь благодаря теплоте твоего сердца, сейчас идет за тобой. Сама. По своей воле. Наперекор всему.
— Что? Рен?!! Я же приказал ей…
Лишь тихий смех в ответ.
— Он приказал… Нет, воистину мало кому под солнцами всех миров дано понять истинную силу человеческих чувств. И особенно — чувств женщины…
Поттер, забыв обо всем, о плотном, окутывающем все не-тумане, сквозь который просвечивала завораживающая картина безбрежного пространства хаоса, Хисс и свою инфернальную спутницу, резко, рывком сосредоточился. И, напрягая все чувства, прислушался к уходящим вверх потокам разъедающей все вокруг нематериальной субстанции.
И по ним, как по струнам, откуда-то сверху пришел слабый отклик. Медленно приближающееся светлое пятно, бледный, слабеющий солнечный зайчик, наполненный отчаянным стремлением и страхом.
Но не страхом погибнуть, а не успеть, не найти, потерять…
«У меня еще есть немного времени…» И Гарри, ни секунды не сомневаясь, рванул вверх.
Все ближе, ближе, и вот пузырь, защищающий Поттера от высасывающего жизнь дыхания хаоса, расширился и втянул в себя стремительно опускающуюся вниз фигуру.
— Рен?! Но… как?! Как ты смогла… — пораженно забормотал Гарри, хватая девушку за плечи и заглядывая в побелевшее, осунувшееся, испачканное собственной кровью лицо — погружение во мрак не могло пройти даром даже для такой, как она.
— Я… я не знаю… — еле слышно, задыхаясь, ответила та. — Прости. Я просто не могла… там остаться. Оставить тебя… Прости, прости…
— Прекрати, глупая.
И прижал ее к себе так, что Рен придушенно пискнула.
— Не извиняйся, это мне следует просить у тебя прощения. Но я думал прежде всего о тебе. У меня есть… — глядя в топазовые глаза, он почувствовал, что не может и не должен ей лгать. — У меня были шансы вернуться отсюда, хоть и небольшие, но были. У тебя же — ни одного, ты ведь не полноценный маг.
— Все равно. Не проси… Не приказывай… Я не уйду. Я — Коготь, и я принадлежу господину. Я убью ради тебя… Я умру ради тебя… Лучше погибнуть вместе с тобой, чем жить потом без тебя.
Она замолчала, и, опустив взгляд, прерываясь, продолжила:
— Война, лонохарцы, скрийлы и садэ Валькери… Сейчас все это не имеет значения. Потому что я больше не одна. У меня никогда ничего не было. Только долг, служение и Господин. И мне этого хватало. Но когда мы встретились… Тот день изменил для меня все. Раньше я думала только о том, что я —
