память, и когда она заговорила — причем довольно поздно, почти в четыре года — началось такое…
— Да, ты сейчас понарасскажешь… — донесся ворчливый голос Ами из-под пушистого бока Окой. — Кто кого куда послал, кто воткнул шило в кресло министру финансов, кто укусил за ляжку главного мажордома на свадьбе старшего брата, кто колол дрова церемониальным топором королевского палача…
— О, так мне рассказать и об этих славных эпизодах?
— Ой… Нет!
— Как скажешь… Однако, все эти подвиги имели место быть гораздо позже, моя дорогая сестричка, а вот твой исторический дебют состоялся, согласись, при полном аншлаге, — улыбаясь уголками губ, отметил Аксель. И продолжил:
— Когда на званом обеде с первыми лицами государства этот милый ребенок, сидя за общим столом, раскрыл рот и назвал нашего коронованного родителя, прошу прощения, «папенькой — плюшевым херопуталом», а потом пообещал слуге — «трипперной жабе», — с хрустом раскрыть ягодицы, если ей немедленно не принесут кусочек тортика, импрессион среди придворных случился такой, как если бы наш знаменитый предок, первый король Сайтора, Дорк Великий, поднялся из фамильной усыпальницы, продрал глазыньки, стряхнул с себя пыль веков и потребовал рюмочку крепкой настойки.
— Ну, захотелось мне тортика, что такого? — не удержавшись, снова встряла Ами. — Вот и попросила, как умела…
— Да дело тут и не в тортике вовсе… — обреченно махнул рукой ее брат. — Мать с отцом, ласково спросив у ребенка, откуда она этого набралась, пришли в такую совершенно феерическую ярость… Все были уверены, что они собственноручно удавят обеих нянек прямо во время этого обеда. Но обошлось — после разбирательства их просто сослали в самый суровый, горный монастырь, где обязательным условием был полный обет молчания. Хотя и там они не задержались надолго, изведя за три месяца все запасы монастырской бумаги на продолжение своих препирательств. Теперь уже письменных.
В конце концов, этих, с позволения сказать, кормилиц, определили смотрительницами пограничного маяка на удаленном острове, куда баркас с провизией и маслом для фонарей приходит раз в два месяца. И не знаю, что там за жизнь у них сложилась, но маяк до недавних пор работал, как часы.
А с Ами ничего сделать так и не удалось… Единственное, чего смогла добиться целая армия гувернанток, учителей манер и высокой словесности, так это несколько… снизить градус ее выражений. Дворяне и придворные тактично делали вид, что ничего не замечают, а простой народ от такой принцессы был просто в восторге.
— Да уж… история… — негромко произнес Поттер, сложив руки домиком перед лицом. Джинни же от рассказа просто согнуло, и она уткнулась порозовевшим лицом в меховую опушку расстеленного плаща, Крис, присев на корточки, закрыл рот руками и мелко трясся, а Окой в зверином облике фыркала, как будто ей в нос что-то попало. Норт вытирал выступившие слезы, а Фред разве что только не катался с хрюканьем по застеленной плащами земле. Плечи Гермионы, спрятавшей лицо в подтянутых к груди коленях, вздрагивали.
А Гарри улыбался.
«В рот вам ручку от палицы мистера Норта, господа лонохарцы! Обсосетесь! Мы здесь, в вашей святая святых — и мы все живы».
В самом страшном сне Валькери не могло привидеться такое — сидящая на пороге Второго Круга компания ее заклятых врагов, не подавленная, не испуганная, не преисполненная отчаяния, а устроившая пикник и от души хохочущая над забавными байками друг друга. И ничуть не боящаяся ни ее, ни всех лонохарцев вместе взятых.
И Поттер, глядя на свою повеселевшую команду, вспомнил проведенную в Даймоне ночь перед походом.
Если бы высшие иерархи Даймона вкупе со своим Богом-Повелителем Каэр-Ду внезапно появились в сердце своей вотчины, то, пожалуй, удивлению их не было бы предела.
В пещере тайных источников, расположенной у самого основания древней пирамиды, прежде доступной только самому Владыке и прочим избранным, после сотен лет тишины, нарушаемой лишь звуком струящейся воды, было довольно шумно. Под темно-красными сводами со свисающими с них гигантскими сталактитами раздавались громкие, веселые голоса, заливистый смех, бултыхание, шлепки босых ног и звон посуды.
Решив провести время перед выходом на тропу открытой войны с Лоно Хара с максимальной пользой, Гарри подошел к этому вопросу в своем излюбленном стиле — обстоятельно и продуманно.
Даймон был выбран прежде всего в целях безопасности: оставаться в уже «засвеченном» убежище было неразумно — несмотря на всю защиту, его нельзя было назвать недосягаемым, да и слуги Валькери, пойди она на решительные действия, начали бы свои поиски именно с него.
Кроме того, стоило максимально подготовить друзей к предстоящим испытаниям, да и сутки отдыха лишними тоже бы не были. И Эрц-Хаор, несмотря на давящую мрачность, которую Гарри, к слову, давно не ощущал, двум этим целям соответствовал по всем пунктам.
Определившись с местом размещения — благо, в гигантской многоярусной пирамиде при желании можно было расквартировать хоть целую армию — Поттер провел друзей на нижний подземный ярус, где имел удовольствие принимать ванну после преодоления Колодца Душ и хорошо запомнил ее чудесные свойства. После тех водных процедур он почти четверо суток чувствовал необычайную бодрость и легкость в теле.
Его компания, доверившись слову предводителя, шустро заняла две смежные каменные купальни, установив между женской и мужской половиной
