веса, не радовала. Оркестр тут же заиграл с невероятной силой и воодушевлением. Я набрала в грудь побольше воздуха и стала повторять движения за своими подругами. Весёлая лёгкая мелодия, чем-то похожая на польку, сменилась более современным, но не менее динамичным мотивом. Теперь я уже не обращала внимания на окружавших меня людей, просто освободила тело от комплексов и разрешила двигаться так, как ему хочется. Танцы! Это оказалось круто. Они снимали стресс, освобождали мозги от грустных мыслей, делали человека лёгким почти воздушным. В подсознании мелькнула шальная мысль. А что, если записаться с Сашкой на курсы танго или заняться латиной? Как раз и похудею. Только, согласится ли Алекс? Уговорю! Несмотря на свой рост и габариты, мой муж прекрасно двигался. У нас получится. Обязательно получится!
Периодически я бросала взгляд на огромные городские часы. Прошло ровно шестьдесят минут, а претендентов на воздушную прогулку здорово поубавилось. Ещё через час я осознала, что жизнь ? боль.
— Скинь туфли, дольше продержишься, ? крикнула Янка, швырнув собственные балетки в толпу.
Зрители одобрительно загудели и захлопали в ладоши.
Ещё через час я перестала чувствовать и ноги, и руки, движения потеряли изящество, стали механическими, резкими. Ведущий принялся ходить по сцене и сам спускал тех, кто выдохся, но всё ещё на что-то надеялся. Оркестры менялись, зрители тоже. Одни уходили, другие приходили. А я уже ненавидела танцы, музыку и праздники вообще. Двадцать человек. Нас осталось только двадцать. Нет, всё ещё двадцать. Из наших пока никто не выбыл. Янка изображала руками «море волнуется», Алькины па больше походили на утреннюю гимнастику, Женя же совершенно не к месту вспомнил движения брейка. Ромка то исчезал, то появлялся с бутылками воды. Пить участникам не запрещалось.
Когда я уже смирилась, что вот-вот свалюсь, умру и буду похоронена вдалеке от Родины, у сцены появился мэр. Это взбодрило. Отец города поднялся на помост и принялся выплясывать так, что мы открыли рты и окружили подозрительно резвого мужчину. Так и думала, что будет какоё-то подвох. Возможно, важная персона, пользуясь служебным положением, возжелала полетать единолично? Кто знает, что на уме у этих марокканцев? Стиснув зубы, я утроила усилия. Женька тоже воодушевился и кинулся в присядку. Янка с Алёной вцепились в мэра, как в пилон, кружась и извиваясь. Хитрые девицы! Я присоединилась к подругам, перекрыв чиновнику все пути к отступлению.
Минут через десять конкурс закончился. Я стояла, комкая в руках край белой мужской сорочки, даже не веря, что на сцене нас осталось пятеро: группа захвата воздушного шара и мэр-заложник.
Янка очнулась первой.
— Мы выиграли? Мы выиграли!
Она вновь закружилась по сцене, повиливая бёдрами. И откуда только силы взялись? Женька отбивал низкие поклоны почтенной публики. Он так увлёкся, что чуть не свалился с помоста.
— Ну что, полетаем? ? Алёна широко улыбнулась градоправителю.
Мужчина кивнул.
— Через час. Солнце уйдёт, и полетаем.
Еле живые, на совершенно негнущихся ногах, мы побрели по площади в поисках туалета.
— Думаете, не обманет? ? Янка подозрительно оглядывалась.
— А чёрт его знает. Если что-то пойдёт не так, будем угонять. ? Женька почесал затылок и свернул в кусты. ? Вы, девушки, как хотите, а я, простите, сейчас лопну.
Час мы провели в тени, под навесом небольшого, но очень уютного кафе. Ромка притащил наши вещи, и мы переоделись в то, что больше подходило для воздушного путешествия.
— Сын, признайся, ты же снимал всё это безобразие?
Ромка кивнул.
— Батя просто обязан увидеть, на что ты пошла ради него, особенно последние кадры.
Я насторожилась.
— А что такого особенного было на последних кадрах?
Сын отмотал на нужное место и протянул телефон. Нет, это была не я! Развязная девица трясла перед ошалевшим мужчиной своим бюстом, а тот периодически попадал носом во многообещавшую ложбинку. Даже при большом желании мэр не мог уйти ? Янка с Алёной крепко фиксировали его по бокам, совершая немыслимые па, я извивалась впереди, а сзади, под ногами, скакал Евгений. Но уходить чиновник, видимо, не собирался. Его всё устраивало. Оливковые глаза загадочно блестели, а по лицу блуждала довольная улыбка. В довершении к кошмару, я вцепилась мужику в рубашку, а он обхватил мою талию.
— Твои внуки тоже должны знать, что творила их бабка в молодости.
— Внуки? ? я опять насторожилась. ? Скажи, ты точно не спал с этой Моникой?
Львёнок расхохотался.
— Да точно, мать. А от поцелуя в щёчку дети не появляются. Но…
