Слоан!
Кейт скрипнула зубами, разрываясь между желанием проорать его имя, пока он не появится, и стремлением сидеть тихо, пока она не придумает способ его убить. Но вдруг она различила и другие звуки – скрежет металла, а затем – сдавленный стон.
У Кейт заныло под ложечкой.
Август!
Август где-то рядом – дрожащий, с черными глазами, полными страха и голода.
Сунаи!
Кейт приподнялась, заставив себя сосредоточиться. Она должна выбраться отсюда. Зажигалка исчезла – потерялась во время драки, а значит, у нее нет ни оружия, ни огня. Замок наручников открыть нечем, и…
Сдавленный крик раздался снова.
Кейт съежилась, и ее стал бить озноб. Ладно. Иная Кейт могла бы бояться, но ей некогда, поэтому она приказала себе успокоиться и вернуться обратно – к началу металлической полосы. Та оказалась привинчена к полу. Кейт нащупала четыре шурупа, наполовину приржавевшие к плите.
Основание было довольно массивным, но Кейт сообразила, что если она сумеет отвинтить его, то, наверное, у нее получится приподнять плиту и выдернуть наручники. А подумать, как их снять, можно будет и позже. Наручники сами по себе – меньшее зло, чем когда ты прикован ими к чему-то. Кейт глубоко вдохнула, выдохнула и замерла: она услышала рыдание.
Она решила поддеть шуруп – никакого результата! Кейт повторяла попытки, пока не переломала ногти.
Кейт зажмурилась и погрузилась в раздумья. Пальцы коснулись подвески на груди. Кейт широко распахнула глаза и попыталась выудить медальон из- под одежды. Жест был не особо элегантный, но вскоре у нее получилось снять подвеску и вставить ее в паз на шурупе, молясь, чтобы та оказалась нужной толщины. Подошло! Кейт отчаянно крутанула медальон. Дважды ее пальцы соскальзывали. Она рассадила костяшки.
Но потом первый шуруп начал поворачиваться.
И через несколько мучительных мгновений вышел из отверстия.
«Бинго», – подумала Кейт. Осталось еще три.
Голос Слоана за дверью делался то громче, то тише.
Кейт вставила серебряный кругляш в следующий шуруп.
Раздался жуткий удар, как будто металл врезался в плоть, дубинка – в кость.
Кейт повернула кулон, пальцы соскользнули, она ухватилась снова, повернула еще.
Приглушенное рыдание.
– Держись, Август! – взмолилась она, когда второй шуруп повернулся. – Не сдавайся!
Капля крови упала на бетон, черная и вязкая.
– Есть лишь один способ прекратить страдания, – проворковал Слоан, проведя ногтем по зазубренному краю прута.
Август хотел отвернуться от него, но малхаи отвесил ему пощечину.
Кровь потекла из носа на скотч, закрывающий рот. Август задыхался – от крови, от ужаса, – и всякий раз, когда сознание его начинало мутиться, он думал об Ильзе.
Ильза стоит у окна, от ее пальцев по стеклу разбегаются трещинки.
«Как много звезд!»
Отражение Ильзы в зеркале, ее подбородок лежит у него на плече.
«Я наблюдал, как они гасли – одна за другой».
Ильза лежит на полу камеры рядом с предателем и убаюкивает его перед смертью.
«Перед тем, как я перерезал ей горлышко».
Легкие почти схлопнулись. Перед глазами замелькали разноцветные пятна.
«Продержись!» – умолял он свое тело.
Вдруг раздалось жужжание электричества, и конструкция, удерживающая Августа в вертикальном положении, ослабла. Юноша рухнул прямо на бетон. Запястья болели: они по-прежнему были в цепях.
– Слоан! – предостерегающе произнес второй малхаи.
Август попытался встать. Не получилось. Склад ходил ходуном. Помещение меняло свои очертания, превращаясь то в спальню, то в переулок, то в школу. Кто-то кого-то звал. Наверное, окликали его, Августа. Он стоял в лесу и гладил стволы деревьев, вокруг звучала музыка, он напевал ее, а Кейт недовольно оглядывалась через плечо и…
Новая боль обожгла бок. Август дернулся. Он хотел перевернуться на спину, но ледяной бетон стал жидким, будто вода. Теперь Август лежал в ванне, ухватившись за край, а ладонь Кейт покоилась на его руке. На него лил дождь, а он сгорал изнутри, и тьма терпеливо ждала его за гранью света.
