– Они сейчас вроде бы самостийные, – заметил я.
– То-то и оно, что самостийные. Ты думаешь, что случайно за годы Советской власти на Украине сосредоточили основной потенциал нашей промышленности? Не в России, а на Украине? И тогда, когда сепаратистские настроения в Киеве никто уже не скрывал. Но с хохлами у Запада получился облом. Теперь кукловоды поняли, что перестарались: вместо того чтобы запустить во всю мощь свой военный комплекс и вооружить ненавидящую Москву армию, потомки Мазепы и Бендеры всё, что досталось им от СССР, пустили под нож, распродали и растащили. Сгубила непомерная жадность. Скоро Украина станет беднее аграрной Молдавии. Так что Западу придётся с хохлами работать и работать. Чтобы из них создать народ, подобный средневековым германцам, надо сначала укротить их патологическую генетическую жадность. Сам понимаешь, сделать это не так-то просто. Чтобы откорректировать генетику, потребуются годы.
– Ну ты меня и просветил! От жалости к пучеглазым и их подельникам, что у них с хохлами не получилось, ажно слёзы на глазах выступили.
– Что-то слёз не вижу! – засмеялся старый, вставая. – Пора топить печь, отрок, и готовить обед. Часа через три надо ждать гостей. Они приедут голодные и злые. Так что давай в темпе вальса: ты – за сухими дровами, а я – за свежей рыбой на озеро.
– А откуда взялось это мерзкое название – «Украина»? – не выдержал я.
– Придумали его поляки, когда Галичина, Волынь, Киевщина и Смоленские земли были под Речью Посполитой. Для краковской элиты всё это были земли на краю империи. Вот и пошло: Украина – значит «на краю». Это с одной стороны, с другой – землями «на краю» стали называть и русское пограничье с Польшей. Но это позднее. Усвоил?
– Да.
– Тогда давай за дело.
ГЛАВА 21
ГОСТИ
ЧЕРДЫНЦЕВ О СУДЬБЕ СВЕТЛАДЫ, СВЕТЛЕНЫ И ДАШЕНЬКИ
НЕБЕСНЫЕ ВИЗИТЁРЫ
Когда все приготовления были закончены и на железном подносе посреди стола лежали свежеиспечённые сиги, а в деревянном блюде ароматно попахивала оранжевая щучья икра, я спросил Чердынцева, кого он сегодня ждёт. Загадочно взглянув на меня, он сказал:
– На Кольском полуострове поморы Терского берега нашли одну древнюю рукопись. Подняли они её тралом со дна моря в медном сундуке. С неё наши общие друзья из Мезени сняли точную копию и отправили в хранилище, а мне переслали оригинал. Кто его привезёт, я не знаю. Но он должен прибыть из Мирюги.
– Из Мирюги?! – чуть не закричал я. – Так ведь это полтысячи километров отсюда, а может и больше!
– Ну и что? – засмеялся таёжный отшельник. – Что тут такого? В Байкитский район попасть намного проще, чем в ту же Туру или Ессей. До Байкита из Красноярска ходят машины, а там – местная авиалиния. Понял?
– Ничего я не понял!
– Ну и бестолочь же ты! На местных авиалиниях шмон не производят. С чем там только люди не летают... Дошло? – в глазах старика заиграли искорки. – Не обижайся, я любя. Ты, конечно, не бестолочь, просто иногда не хочешь думать.
– Наверное, дичаю.
– Да-да, скоро шерстью покроешься и хвост у тебя вырастет.
– Хвост вряд ли, но с шерстью ты прав. По своей комплекции я больше похожу на шимпанзе, чем на макаку.
–- Нет, ты смахиваешь на орангутанга. Шимпанзе таких бород, как у тебя, не отращивает. Ты бы хоть привёл себя в порядок. Давай я тебе бородёнку укорочу, если сам стесняешься... А то перепугаешь гостей. Подумают, что ты родной брат Карабаса, как его там?
– Хорошо бы ещё баньку истопить! – высказал я свою мечту.
– О чём речь? Иди и займись. За водой на озеро можно и не идти. Натопи снег: он и чище, и намного полезнее. Пока мы их встретим, пока они поедят и отдохнут, тут и банька подоспеет. Признаться, я думал их ночью перед сном искупать, но и вечером тоже неплохо.
Услышав слова старика, я опрометью бросился в баню, и через десять минут в каменке полыхал огонь, а на плите стоял бак, полный свежего снега.
– Ну что? – заглянул ко мне в баню хранитель. – Идём встречать, едут!
Я вышел вслед за ним и, перейдя на другую сторону двора, стал вглядываться туда, куда показал дедушка.
