работаем по праздникам.
– Ну да. – Мисс Хауэлл была немного сбита с толку. – Но мы с сестрой Олеандер подумали… сейчас рождественское утро и все такое… Ну за что эту девушку арестовали? Я, конечно, понимаю, тут официальное дело, но правду говорят, что ее подозревают в связи с убийствами в «Мансарде»? И что ее пришлось доставить сюда силой?
Джентри улыбнулся и подался вперед.
– Миз Хауэлл, вы можете хранить тайну? – шепотом спросил он.
Дежурная снова нацепила очки на нос, сжала губы, выпрямилась и кивнула:
– Конечно, шериф.
– Тогда я вам скажу. – Он наклонился ниже. – Мисс Престон моя невеста. Ей это не очень нравится, поэтому мне приходится держать ее взаперти в подвале. Вчера я немного погулял с ребятами, а она попыталась в это время выбраться и убежать, так что мне пришлось всыпать ей разок. Вот Лестер и держит ее наверху под дулом пистолета, пока я не вернусь.
Входя в лифт, Джентри обернулся и подмигнул мисс Хауэлл. Она сидела, все так же выпрямившись, с открытым от изумления ртом.
Джентри постучал в дверь и заглянул в палату, где находилась Натали. Девушка подняла глаза.
– Доброе утро и счастливого Рождества! – Он прошествовал к столику на колесах и положил на него белый пакет.
– Счастливого Рождества, – ответила Натали хриплым шепотом, затем болезненно поморщилась и поднесла левую руку к горлу.
– Видели свои синяки? – спросил Джентри, наклоняясь, чтобы еще раз получше рассмотреть их.
– Да, – прошептала она.
– У того, кто это сделал, пальцы длинные, как у Вана Клиберна, только предназначены не для игры на рояле. Как голова?
Натали дотронулась до широкой бинтовой повязки.
– Что же все-таки произошло? – спросила она. – Я помню, как меня душили, а как ударилась головой, не помню…
Джентри принялся извлекать из пакета белые пластиковые коробки с едой.
– Доктор еще не заходил?
– С тех пор как я проснулась, нет.
– Он говорит, что вы, наверное, ударились головой о дверцу, когда дрались с этим мерзавцем. – Джентри достал большие пластиковые чашки с дымящимся кофе и апельсиновым соком. – Просто ушиб и немного крови. А сознание вы потеряли оттого, что он душил вас.
Девушка снова потрогала горло и поморщилась, вспомнив, как все было.
– Теперь я знаю, что чувствуешь, когда тебя душат, – прошептала она, слабо улыбаясь.
Джентри покачал головой:
– Это не совсем так. Он применил особый захват, вы потеряли сознание оттого, что вам перекрыли доступ крови к мозгу, а не воздуха к легким. Этот ублюдок знал, что делает. Еще немного, и у вас был бы поврежден мозг – в лучшем случае. Хотите горячую английскую булочку к яичнице?
Натали, широко раскрыв глаза, смотрела на еду, разложенную перед ней: поджаренные булочки, яичница, ветчина, сыр, фрукты.
– Где вы все это достали? – удивленно спросила она. – Мне уже приносили завтрак, только я не смогла есть эту резину. Разве в рождественское утро работает хоть один ресторан?
Джентри снял шляпу и приложил ее к груди с самым обиженным видом:
– Ресторан? Вы сказали «ресторан»? Мэм, здесь у нас богобоязненный христианский город. Сегодня не работает ни одно заведение, кроме, пожалуй, забегаловки Тома Делфина на федеральном шоссе. Том – агностик. Нет, мэм, этот завтрак приехал прямо из кухни вашего покорного слуги. Ну-ка, налетайте, пока все не остыло.
– Спасибо, шериф, – поблагодарила Натали. – Но я же не в силах все это проглотить…
– И не надо. Я помогу. Мне тоже не вредно позавтракать.
– А как же мое горло?
– Док говорит, что оно немного поболит, но кушать можно. Ешьте.
Натали не заставила себя долго упрашивать и взялась за вилку.
Джентри вытащил из пакета небольшой приемник и поставил на стол. Большинство радиостанций передавали рождественскую музыку. Он покрутил настройку, и оратория Генделя «Мессия» заполнила палату.
Яичница, похоже, Натали понравилась. Она отпила глоток кофе и сказала:
– Все это прекрасно, шериф. А как же Лестер?
– Ну, про Лестера не скажешь, что он – прекрасен.
– Нет, я имею в виду… Он еще здесь?
– Он отправился назад в участок. До двенадцати. А потом его сменит Стюарт. Не беспокойтесь, Лестер уже позавтракал.
