– Простите, – произнес Харрингтон голосом Фрэнсиса Харрингтона. – Дело в том, что у нас пропуска к сенатору Келлогу, но дверь, через которую он велел нам войти, заперта…
– Главный вход! – рявкнул охранник, продолжая махать руками; второй стоял у турникета, его правая рука лежала на рукояти револьвера, и он пристально всматривался в лица незнакомцев. – Все посещения после пяти запрещены. А теперь убирайтесь отсюда или будете арестованы. Пошевеливайтесь!
– Конечно, – дружелюбно откликнулся Харрингтон и вытащил из-под плаща автоматический пистолет.
Он застрелил толстяка, попав ему в правый глаз. Второй охранник просто остолбенел. Сол отскочил в сторону при первом же выстреле и теперь обратил внимание на то, что неподвижность охранника не является естественной реакцией на страх. Тот изо всех сил пытался шевельнуть правой рукой, но она была как парализованная. Лоб и верхняя губа мужчины покрылись потом, глаза выпучились и, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
– Слишком поздно, – сказал Харрингтон и выпустил четыре пули в грудь и шею охранника.
Сол по звуку догадался, что к стволу приставлен глушитель. Он чуть шевельнулся и тут же замер, когда Фрэнсис направил автомат в его сторону.
– Затащи их внутрь, – приказал он.
Сол беспрекословно подчинился, сосредоточив внимание на клубах пара, со свистом вырывавшихся у него изо рта, пока он тащил толстяка по пандусу и запихивал его в будку.
Харрингтон выщелкнул пустую обойму и, шлепнув ладонью, загнал в рукоять новую. Затем он опустился на корточки и собрал пять гильз.
– Пошли наверх, – распорядился он.
– У них есть видеокамеры, – задыхаясь, проговорил Сол.
– Да, в самом здании, – снова переходя на немецкий, ответил Харрингтон. – В подвальном помещении только телефон.
– Но охранников хватятся, – более уверенно возразил Сол.
– Несомненно, – кивнул Харрингтон. – Поэтому я советую тебе поторапливаться.
Они поднялись на первый этаж и двинулись по коридору. Еще один охранник, читавший газету, с изумлением поднял голову:
– Простите, джентльмены, но это крыло закрыто после…
Договорить он не успел. Харрингтон дважды выстрелил ему в грудь и выволок тело на лестничную клетку.
Сол бессильно привалился к обитому деревом дверному проему. Ноги у него стали ватными, он прикидывал, сможет ли убежать или закричать, но так и остался стоять, вцепившись в дубовый дверной косяк.
– Лифт, – скомандовал Харрингтон.
Коридор третьего этажа был пуст, хотя из-за угла доносились звуки голосов и смех. Фрэнсис распахнул четвертую дверь справа.
Молодая женщина в приемной как раз накрывала чехлом пишущую машинку
– Прошу прощения, – промолвила она, – но после…
Харрингтон вскинул пистолет и ударил секретаршу рукоятью точно в левый висок. Она упала на пол почти бесшумно. Он поднял полиэтиленовый чехол, аккуратно накрыл пишущую машинку, затем схватил Сола за рукав пальто и потащил через пустую приемную в более просторный темный кабинет. Между шторами Сол успел заметить освещенный купол Капитолия.
Открыв обитую кожей следующую дверь, Харрингтон вошел в помещение.
– Привет, Траск, – поздоровался он на английском.
Сухопарый мужчина, сидевший за столом, с легким удивлением поднял голову, и тут же на них бросился огромный парень в коричневом костюме, отдыхавший на кожаном диване. Фрэнсис дважды выстрелил в телохранителя, наклонился, чтобы рассмотреть маленький пистолет, выпавший из руки парня, и, поднеся ствол к его левому уху, выстрелил в третий раз. Огромное тело дернулось на толстом ковре и затихло.
Ниман Траск не шевелился. Он продолжал держать в левой руке скрепленный тремя кольцами блокнот, а в правой – ручку с золотым пером.
– Садись. – Фрэнсис указал Ласки на диван.
– Кто вы? – спросил Траск с легким любопытством.
– Вопросы потом, – ответил Харрингтон. – А сначала, пожалуйста, уясните, что моего друга, – он указал на Сола, – трогать нельзя. Если он сдвинется с этого дивана, я разожму левый кулак.
– Разожмете кулак? – переспросил Траск.
Когда Фрэнсис входил в кабинет, в левой руке у него ничего не было, но теперь он сжимал пластиковое кольцо с небольшим выступом посередине.
– А, понимаю, – устало промолвил Траск. Он положил блокнот и стиснул обеими руками ручку с золотым пером. – Взрывчатка?
– Си-четыре. – Не выпуская из правой руки автомат, Харрингтон начал расстегивать плащ. Под ним оказалась бесформенная рыболовная куртка, каждый карман которой был забит до отказа. Сол разглядел маленькие петли проводов. – Двенадцать фунтов, – добавил он.
Траск кивнул. Вид у него был невозмутимый, но костяшки пальцев, которыми он сжимал авторучку, побелели.
– Более чем достаточно, – промолвил он. – Так чего же вы хотите?
