Доктора Сола Ласки дома не оказалось, однако шерифа это не удивило. Он постучал еще раз и замер на узкой лестничной площадке, вслушиваясь в приглушенную болтовню телевизоров и детские крики, вдыхая запахи жареной говядины и капусты. Затем он вытащил из бумажника кредитную карточку и, отжав язычок замка, вошел в квартиру, сокрушенно качая головой. Сол Ласки являлся официально признанным экспертом по вопросам насилия, человеком, выжившим в лагере смерти, но безопасность его дома оставляла желать лучшего.
По меркам Гринвич-Виллидж у Сола была большая квартира: удобная гостиная, маленькая кухня, еще более крохотная спальня и просторный кабинет. Всюду – даже в ванной – было полно книг. Кабинет был завален блокнотами, папками, на многочисленных полках лежали тщательно надписанные вырезки из статей и сотни книг – многие на немецком и польском языке. Джентри обошел все комнаты, на мгновение задержался рядом с рукописью, лежавшей у компьютера, и собрался уходить. Сам себе он казался взломщиком. Квартира выглядела так, словно в ней никто не жил много недель: кухня была безупречно чистой, холодильник – почти пустым, но отсутствие пыли и накопившейся почты свидетельствовало о том, что сюда кто-то приходит. Джентри удостоверился, что рядом с телефоном нет никаких записок, еще раз быстро осмотрел все комнаты, проверяя, не упустил ли он чего-нибудь важного, и тихо вышел из квартиры.
Спустившись на один лестничный пролет, шериф столкнулся с пожилой женщиной с седыми волосами, собранными в пучок на затылке. Он пропустил ее, а потом повернулся и спросил:
– Простите, мэм. Вы, случайно, не Тима?
Женщина остановилась и, подозрительно прищурившись, уставилась на шерифа:
– Я вас не знаю. – Она говорила с сильным восточноевропейским акцентом.
– Нет, мэм. – Джентри снял кепку. – И прошу прощения, что называю вас по имени, но Сол не упомянул вашей фамилии.
– Миссис Валижельски, – ответила женщина. – А вы кто?
– Шериф Бобби Джентри. Я друг Сола и пытаюсь разыскать его.
– Доктор Ласки никогда не упоминал никакого шерифа Джентри. – Она произнесла его имя, сильно подчеркнув «ж».
– Думаю, вы правы, мэм. Мы познакомились всего пару недель назад, когда он был в Чарлстоне. Это в Южной Каролине. Может, он говорил вам, что отправляется туда?
– Доктор Ласки просто сказал, что у него дела, – оборвала его женщина и запыхтела. – Можно подумать, я слепая и не вижу, что написано на авиабилете! Он обещал – два дня. Ну, может, три. На это время он попросил меня поливать в квартире цветы. Да они засохли бы уже дней десять назад, если бы я не приходила!
– Миссис Валижельски, вы видели доктора Ласки в течение последней недели? – прервал Джентри ее излияния.
Женщина поправила воротник пальто и не проронила ни слова.
– Мы с ним договорились, – продолжал шериф, – что он позвонит, когда вернется… То есть в прошлую субботу. Но я не получал от него никаких вестей.
– Он лишен чувства времени, – вздохнула она. – На прошлой неделе мне звонил из Вашингтона его родной племянник. Он сказал, что доктор Ласки должен был приехать к ним в субботу на обед, но не приехал. Зная доктора Ласки, я уверена, что он просто забыл о своем обещании и отправился куда- нибудь на семинар. И что мне было отвечать его племяннику?
– Это тот самый, который работает в Вашингтоне? – уточнил Джентри.
– А какой же еще?
Он кивнул, поняв по позе и тону женщины, что она не расположена продолжать разговор и собирается идти по своим делам.
– Сол говорил, что я смогу связаться с ним через его племянника, но я потерял номер телефона. Он живет в самом Вашингтоне?
– Нет-нет, – откликнулась миссис Валижельски. – Это посольство. Доктор Ласки рассказывал, что сейчас они живут в пригороде.
– А Сол может быть в польском посольстве?
– Зачем это доктору Ласки идти в польское посольство? – прищурившись, осведомилась женщина. – Арон работает в израильском посольстве, но живет он не там. Значит, вы шериф? Интересно, какие могут быть общие дела у доктора с шерифом?
– Я поклонник его книг, – пояснил Джентри. Щелкнув авторучкой, он нацарапал на обороте своей блеклой визитной карточки адрес. – Я остановился вот здесь. А это номер моего домашнего телефона в Чарлстоне. Как только Сол появится, попросите его позвонить мне. Это очень важно. – И он двинулся вниз по лестнице. – О, кстати, – окликнул он женщину еще раз, – если я дозвонюсь до посольства, фамилия племянника Сола пишется с одним «е» или с двумя?
– Как может быть два «е» в фамилии Эшколь? – Миссис Валижельски недоуменно пожала плечами.
– Действительно, – хмыкнул Джентри и вприпрыжку побежал вниз.
Натали не объявилась. Джентри прождал до начала одиннадцатого, потом позвонил в Чарлстон и был вознагражден лишь ее прежним посланием и своей собственной тирадой. В десять минут двенадцатого он еще раз набрал номер, и снова ничего. В четверть второго ночи он сдался и попробовал заснуть, но из-за тонкой перегородки доносился такой шум, словно там ссорились с полдюжины иранцев. В три ночи Джентри опять
