— Медленно, — добавляю я через несколько долгих секунд, — опусти пистолет и отбрось вперед… Потом отойди в сторону и больше не делай глупостей… Я не причиню тебе вреда. Не вынуждай меня делать то, чего я не хочу делать… Прошу, Олла.
Последние мои слова подействовали. Услышав свое имя, девушка опустила оружие и сделала все, что я просил, продолжая смотреть на меня.
— Молодец.
Включив маскировку, быстро иду к выходу, отстегивая манжет и пряча под ним ствол. Олла испуганно наблюдает за мной, стоя у двери кабинета, но не отступает.
Проходя мимо нее, на мгновение задерживаюсь:
— Ты спасла жизнь настоящему убийце, — тихо, так чтобы слышала только она, говорю я. Мое лицо скрыто под маской, но ее глаза смотрят прямо в мои. Она понимает, почему я здесь. Кто знает, быть может, знай она заранее о том кто я и для чего я здесь, не стала бы мне мешать?..
«Уходи» — говорит она одними губами, беззвучно.
В этот момент дверь в приемную распахивается и внутрь вваливаются двое охранников. Я действую не раздумывая: жест пальцами — «процессор» форсирован; рывок навстречу охране; секунда, и я уже позади них; вторая, и я в коридоре… В два прыжка оказался на лестнице.
— Держите его! — визжит позади женский голос. Это одна из «сирен».
— Кого?! — рявкает один из охранников.
— Его! Невидимку! — снова визжит «сирена».
Но охранники не следуют ее призыву. Мизансцена с тремя трупами явно вызвала у обоих замешательство.
Не дожидаясь погони, быстро спускаюсь вниз. Навстречу мне проносятся охранники со второго этажа. Потом, когда я уже на площадке между вторым и первым, внизу появляются начальник охраны Бормунт с полицаем Джергистом, с ними еще двое.
— Никого не выпускать! Смотреть в оба! — обернувшись в холл «квакает» Бормунт и бежит, на удивление резво, вверх по лестнице впереди остальных, прямиком ко мне.
(Десять секунд.)
Приходится вжаться в угол, чтобы этот «водяной» на меня не наскочил.
Пропустив всех четверых, спускаюсь вниз.
Уже знакомые двое стоят посреди холла, возбужденно озираются по сторонам:
— Как думаешь, кто стрелял?
— Кто-то из спецов, кто ж еще…
— А в кого?
— А я почем знаю!
Меня они не замечают. Сейчас я максимально невидим. И у меня мало времени.
Быстро прохожу через холл, резко открываю дверь, и вот я снаружи.
(Двадцать пять секунд. Я все еще невидим!)
Во дворе пусто. Только знакомый мордоворот у калитки топчется. Калитка закрыта, но это не проблема…
Что дальше? Пробежать по диагонали через двор и перемахнуть через забор или выйти прежним путем?
Выбираю второе.
Бегу по брусчатке прямиком на охранника. Тот уставился на открытую дверь, прямо сквозь меня, стоит, медленно переминается с ноги на ногу, прислушивается.
Когда до мордоворота остается пара метров, взгляд его меняется: заметил, тянется к кобуре.
Не успеешь, «бобик»… Точным движением прикладываю охранника по уху рукоятью пистолета (жить будет, но за мной теперь не кинется и объяснить подоспевшим на помощь сотоварищам, что произошло, не сразу сможет), после чего срываю с его пояса связку с ключами. Нужный мне ключ, согласно правилам охранной службы, подписан и мне не приходится выбирать из пяти имеющихся на связке. Под стыдливый скулеж скрючившегося у сторожки громилы отпираю замок калитки и выхожу на улицу.
(Тридцать секунд! Надо отключать!)
Не спеша — броневик полицаев все еще здесь! — перехожу проезжую часть, на спасительную солнечную сторону улицы… Солнце — теперь одно единственное — в зените, все еще припекает, испаряя с открытого тротуара последние капли ночной влаги, но уже слабее (полуденное «похолодание»). Вот и спасительное марево! Жест… (Тридцать. Пять. Секунд!) «Процессор» справился! Но теперь он должен отдохнуть.
Я облажался. Нет, не в том, что не полностью выполнил задание: ликвидировал только одного буржуя, вместо двоих, как требовала инструкция, а в том, что из-за моей оплошности враг теперь точно узнает о нашем преимуществе — о невидимости. Мы, конечно, предполагали такое развитие событий —
