Лермонтов и христианство

коллекции у неё остался не изорванным её сыном один лишь портрет поэта, и то лишь благодаря тому обстоятельству, что он писан не на бумаге, а на полотне и притом масляными красками и, кроме того, заключён в багетную рамку за стеклом». Были и бумаги, «которых у неё было много, она большую часть продала без разбора калачнику – три пуда весом по 40 коп. за пуд … и они употреблены им для завертывания калачей и кренделей».

Надо полагать, «пуды» эти вовсе не заключали в себе одни только рукописи и рисунки поэта, но среди оставшегося «хлама» внимательный исследователь обнаружил подлинники произведений М. Лермонтова. В найденной тетради, сообщает Шугаев, «сохранились поэма «Боярин Орша», «Демон», «Завещание», «Бородино», «Прости», «Раскаяние», «Пленный рыцарь», «Парус» с множеством поправок и вставок, с пометками; внизу почти под каждой пьесой значился год их произведения».

Судьба графики поэта оказалась столь же незавидной, чему виной отчасти был сам Лермонтов, видимо, не осознававший значительность своего таланта рисовальщика. По окончании учебы в школе юнкеров он банально забыл в казарменной тумбочке альбом со своими рисунками, в числе которых было немало графических шедевров. К счастью, однокашник поэта юнкер Н. Н. Манвелов, наследовавший койку Лермонтова, нашёл альбом и сохранил его для потомков. В настоящее время он известен как «Юнкерская тетрадь».

67. Г. Русанов. Поездка в Ясную Поляну (24–25 августа 1883 г.). «Толстовский ежегодник. 1912 г.». Изд-во Толстовского общества в Петербурге и Толстовского общества в Москве. 1912. С. 69.

68. Один из секундантов князь А. И. Васильчиков, вспоминая финальную часть дуэли, писал: «Я взглянул на него и никогда не забуду того спокойного, почти веселого выражения, которое играло на лице поэта перед дулом пистолета, уже направленного на него». Через мгновения всё изменилось. «Вероятно, вид торопливо шедшего и целившегося в него Мартынова, – пишет со слов Васильчикова Висковатов, – вызвал в поэте новое ощущение. Лицо приняло презрительное выражение, и он, всё не трогаясь с места, вытянул руку кверху, по-прежнему кверху же направляя дуло пистолета». Из этого следует, что поэт смотрел в лицо смерти совершенно спокойно, но с презрением к её орудию.

Приходится признать, что, отказавшись от своего выстрела при жестоких условиях стреляться до 3-х раз, Лермонтов, искушая судьбу, предоставил свою жизнь воле рока или случая.

Часть II Изгнанное бытие, или «царство дивное» Михаила Лермонтова

«Разум открывает то, что душа уже знает».

Леонид Леонов

«Существует достаточно света для тех, кто хочет видеть, и достаточно мрака для тех, кто не хочет».

Блез Паскаль

I

Всякий раз, когда на память приходит поэзия Лермонтова, невольно думаешь о его трагической судьбе, прерванной роковым выстрелом. Лишив жизни одного из самых выдающихся дарований в истории Отечества, жутким эхом пронёсся он над сонной Россией… «И никого это не поразило, – даже не содрогнулось ветреное племя», – писал Н. В. Гоголь.

«Вечно печальная дуэль!» – с болью и горечью скажет Василий Розанов не только от своего времени, но и от бытия, в котором незаметно проходят счастливые дни, огненно полыхают окаянные годы и долго волочатся неприкаянные десятилетия…

Эта, наряду со смертью Александра Пушкина, «вечная» для России «печаль», завьюжив тогдашние пути и развилки русского общества, облекла их белым саваном и обеднила всю последующую историю страны. И становится не по себе… Становится страшно от оскалов времени и безвременных смертей гениев, до сих пор тяжёлой цепью опоясывающих Россию!

Масштаб трагедии, в то время осознанный лишь единицами, на фоне происходящего в наши дни становился всё яснее. Но и не зависимо от понимания случившегося, гибель Лермонтова тяжело отразилась на культуре России. Не могла не отозваться! Поскольку новые художественные формы, стили и творческие откровения создают гении, но принадлежат они эволюционному витку всего народа, в культурном теле которого в определённый исторический период создаётся необходимость в появлении личностей такого масштаба. Имеет здесь место и обратная связь. Если народ и эпоха теряют своего выразителя, то, не представленные в своих основополагающих этических и культурных качествах, они ущемляются и в духовном бытии, и в исторической перспективе. Это и есть «месть» эволюционной «кривой», извивам которой претит всякая дискретность. Когда же «гребень» эволюционного витка сбивается, а сам он, не получив развития, волею обстоятельств и вовсе «ломается», тогда создаётся некий вакуум в развитии культуры – всей культуры и всего народа.

Необходимость появления выдающихся гениев, вне всякого сомненья, была обусловлена новой ролью России, судьбу которой выстраивал XVIII в., – победоносный не только в военном, но и в культурно-историческом отношении. Нужно было лишь крепче утвердиться на плечах гигантов ушедшего столетия, наиболее мощными из которых были Михайло Ломоносов и Гавриил Державин.

О том, что Россия в то время испытывала подъём духовного, социального и культурного развития, в наибольшей степени свидетельствует творчество преемника Державина – Александра Пушкина и наследника самого Пушкина – Михаила Лермонтова. Именно им суждено было сыграть роль, достойную масштаба России и её места в мире. Но, следуя недоступным человеку планам, судьба распорядилась по-иному. И если Пушкин успел сделать многое из того, что мог и хотел, то Лермонтов сделал много меньше, нежели хотел и мог. О нём и пойдёт речь.