Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

При этом одна из веселых дам кинула в фельдкурата сигареткой «Мемфис»

Сигареты «Мемфис» – см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 215.

А заключая комментарий к этой главе, хотел бы заметить, что она одна из самых коротких, смешных и замечательных в романе, поскольку фактически самым лаконичным и наглядным образом обнажает суть того, что получилось у Гашека. Роман перевоспитания. Перевоспитания человека идеального, книжного, толстовского и гордого – в смиренного, слабого, безнадежно уставшего, но истинного. И кем? Самой жизнью, олицетворенной в круглой морде грязноватого, подловатого, но всегда правого и никогда не унывающего идиота Швейка. Большой роман весь целиком о том, как перевоспитывается благородный офицер Лукаш а глава вторая четвертой части – концентрат идеи, приложенной к чистой душе военного попа Яна Мартинца. Подробнее: Сергей Солоух «В звоне каждого дня, как я счастлив, что нет мне покоя!». Toronto Slavic Quarterly. № 33. Summer 2010; или: Сергей Солоух, «Ушки», Franc-Tireur, USA, 2011.

ГЛАВА 3. ШВЕЙК СНОВА В СВОЕЙ МАРШЕВОЙ РОТЕ

С. 289

Майор в фуражке набекрень разразился такой руганью, что солдаты как зевали, так и остались с разинутыми ртами

В оригинале слово «ругань» имеет особый австро-венгерский колорит. Это: bandurskou (Major s čepicí na stranu spustil takovou bandurskou). Слово для шумного разноса образовано от названия частей хорватских наемников пандюров (pandurů) XVII–XVIII веков, отличавшихся диким партизанским нравом и совершенной бесшабашностью. Несмотря на то что шеф-хозяин этого полка (см. комм., ч. 2, гл. 4, с. 424) барон Франц фон Тренк (Baron Franz von der Trenek, 1711–1749) закончил свою жизнь в крепости за целый букет военных преступлений, созданная им лихая часть не умерла, а после несколысих преобразований стала ко временам Швейка императорским и королевским 53-м пехотным полком со штабом в Загребе.

В общем, что-то похожее для русского уха могли бы передать слова «устроил им такую запорожскую сечу» и даже «такого тараса-бульбу», но, увы, контекст чешского романа не позволяет.

ваши люди – банда вонючих свиней.

В оригинале крепче: zasraná svinská banda (vaše lidi jsou zasranou svinskou bandou)

Черт вас побери! Заприте меня – и вон отсюда!

«Черт побери» в оригинале немецкие дериваты: Krucihiml donrvetr (Kreuzihimmel, Donnerwetter). См. комм., ч. 2, гл. 5, с. 471.

— Осмелюсь доложить, господин майор, арестованный один.

Заметим, что в разговоре со справедливым майором степень почтительности Швейка такова, что он использует исключительно и только грамматически верную форму обращения, в которой все члены находятся в звательном падеже: Poslušně hlásím, pane majore. Сравни с другим торжественным моментом (комм., ч. 4, гл. 1, с. 255).

С. 291

На пивоваренном заводе в Угржиневеси работал один бондарь.

Угржиневес – во времена Швейка городок в пражском пригороде. См. комм., ч. 2, гл. 1, с. 263. Во времена Швейка в Угржиневеси утолял жажду граждан один большой пивзавод Тихего и Земана (Pivovar а sladovna. Tichý а Zeman, Uhříněves), производивший 15 тысяч гектолитров в год. Маленький, Я. Шибека (Pivovar Uhříněves – Neduhy), выдаивавший из себя всего 400 гектолитров, закрылся, когда Гашеку было всего семь лет, в 1890-м. Здания ни того ни другого до наших дней не достояли.