— Пост принял, — на полном серьезе ответил Зозуля.
Штаб дивизии недавно расположился в самом центре города, близ сквера имени Шевченко, в двухэтажном кирпичном здании Дворца пионеров с арочными окнами и двумя балконами по фасаду. Егор Ивашов здесь еще не был. Он показал дежурному удостоверение, спросил, где находится отдел контрразведки СМЕРШ, поднялся на второй этаж, отыскал третью дверь по правую руку и постучал.
— Да! — услышал младший лейтенант.
Егор толкнул тяжелую створку и вошел. Майор Стрельцов, босиком, в шароварах и рубахе отжимался от пола.
— Пятнадцать, шестнадцать…
— Товарищ майор, младший лейтенант Ивашов…
— Вижу, — натужно произнес Георгий Фомич и продолжал отжиматься. — Семнадцать, восемнадцать. Ты, младшой, зарядку по утрам делаешь?
— Не всегда, если честно.
— Девятнадцать, двадцать. — Стрельцов поднялся, отдуваясь, скептически посмотрел на Ивашова, подошел к рукомойнику, висевшему недалеко от двери. — Вижу, что не делаешь. А зря, товарищ младший лейтенант. Иначе вид у тебя был бы совсем другой. Не такой, как сейчас.
— Да я просто ночь не спал, товарищ майор.
— Почему? — умывшись и подойдя вплотную к Егору Ивашову, спросил Стрельцов.
— Нес дежурство по наблюдению за домом и его жильцами, — просто ответил Егор.
— А была такая необходимость? — спросил начальник дивизионного отдела контрразведки СМЕРШ майор Стрельцов и пристально посмотрел на младшего лейтенанта Ивашова.
— Так точно, была, — ответил Егор.
— Что ж, тогда присаживайся и рассказывай, Егор Фомич. — Майор указал подчиненному на стул возле стола, оделся, перетянул гимнастерку ремнем, сел напротив и приготовился слушать. — С самого начала давай.
Младший лейтенант Ивашов чуть подумал и заговорил:
— На следующий день после взятия Сум ко мне пришла девушка…
Ему было приказано излагать свою историю с самого начала, именно так он и поступил.
Майор Стрельцов не перебивал младшего лейтенанта.
Он до конца дослушал монолог Ивашова, потом посмотрел на него и спросил:
— А ты не думал, что случай с тремя пьяными солдатами в сквере и благородный поступок этого ефрейтора Ральфа Херманна есть хорошо спланированная инсценировка с целью втереться в доверие к советской девушке, возможно, даже влюбить ее в себя и потом использовать в своих шпионских целях? — Стрельцов замолчал, но тут же добавил: — Именно это сейчас, кстати говоря, и происходит. Она идет в комендатуру, потом к тебе, хлопочет за своего ненаглядного немца, выставляет его перед тобой в самом благоприятном свете.
— Думал, — ответил Егор Ивашов.
— И что? — спросил начальник контрразведки дивизии. — По этой самой Алевтине Симонюк ты навел справки?
— Так точно! Ей девятнадцать лет. Живет одна, родители в эвакуации. Работает на заводе. Во время оккупации помогала подпольщикам.
— То есть девушка эта вне подозрений, — констатировал Георгий Фомич.
— Думаю, да.
Майор Стрельцов на недолгое время погрузился в раздумья, потом осторожно спросил:
— Значит, ты допускаешь, что этот так называемый хороший немец, ефрейтор Ральф Херманн — абверовский разведчик, специально оставленный в Сумах?
— Допускаю, — твердо ответил Егор Ивашов.
— Прояснил, кто он такой, чем дышит? — осведомился майор Стрельцов и посмотрел на младшего лейтенанта.
— Я попытался найти знакомых ефрейтора Ральфа Херманна среди пленных немцев. Сфотографировал его. Вот карточка. — Егор достал из нагрудного кармана фотографию Ральфа Херманна.
— Я возьму? — заинтересованно спросил майор Стрельцов.
— Возьмите. У меня их несколько.
Майор Стрельцов посмотрел на карточку Ральфа Херманна, отложил ее в сторону.
— Ну-ну, продолжай.
— Ходил я с этой фотографической карточкой в армейский приемно-пересылочный пункт для немецких военнопленных. Опросил каждого. Никто Херманна не знает.
— Как так может быть? — удивился Георгий Фомич.
