Философия философии

которые не решаются ни одним из этих способов, просто не считались существенными. В статье «Преодоление метафизики логическим анализом языка» (1931) Карнап рассматривает текст Хайдеггера «Что такое метафизика?» (1929) и подвергает его логическому анализу. Карнап относит себя к лагерю «противников метафизики». Но если предшественники могли лишь утверждать, что метафизика ошибочна, неясна или неплодотворна, Карнап заявляет, что может нанести метафизике смертельную рану, доказав, что она попросту неполноценна и лишена смысла. Метафизика порождает лишь «мнимые предложения» (Scheinsatze), либо используя слова, лишенные смысла, либо комбинируя слова против синтаксических правил (либо совершая обе ошибки одновременно). Карнап разносит текст Хайдеггера в пух и прах. Он делит все предложения Хайдеггера на три группы: (1) осмысленные предложения, (2) предложения, которые лишены смысла, так как составлены неправильно с точки зрения грамматики или противоречат сами себе, и (3) предложения, которые лишены смысла, поскольку составлены из бессмысленных слов. Карнапу удается найти у Хайдеггера несколько осмысленных предложений, но большая часть текста лишена смысла, поскольку Хайдеггер использует слово «ничто» для обозначения объекта. Предложение «Ничто само себя ничтит» служит кульминацией, поскольку в нем автор изобретает новое бессмысленное слово «ничтить», благодаря которому предложение становится вдвойне бессмысленным. И так далее.

Хайдеггер, в свою очередь, заявил бы, что позиция Карнапа тем не менее метафизична. Для Хайдеггера преодоление метафизики само по себе является метафизической проблемой. Под метафизикой в данном случае понимаются и (1) системы, сформированные философской традицией, и (2) неотъемлемая часть человеческого бытия. Быть человеком – значит иметь понимание бытия, и потому метафизику нельзя просто «отменить». Вместо этого следует осмыслить метафизику, чтобы прийти к пониманию ее роли в нашей жизни, в понимании нашего бытия-в-мире. С другой стороны, у нас есть склонность прятаться от самих себя, и иногда мы понимаем себя неправильно. Наше понимание бытия оказывается превратным. Существует несколько типов такого превратного понимания.

Первый тип – когда мы толкуем самих себя, но при этом прячем собственную сущность. Это естественная превратность. Второй тип можно назвать философской превратностью – в этом случае некоторые усвоенные нами теории мешают пониманию бытия. Впрочем, любая философская деятельность начинается в условиях такого превратного понимания – не существует никакой нейтральной позиции за пределами метафизики. Вопрос о бытии – это вопрос, которого мы не можем избежать, поскольку он лежит у истоков нашего бытия. К примеру, мы задаем вопрос о том, почему вообще существует что-либо, а не ничто. Именно поэтому Хайдеггер утверждает, что метафизика заложена в нашу сущность. Мы не можем полностью избежать метафизики, но можем сформировать осознанное отношение к ней. Именно этого, согласно Хайдеггеру, нет у Карнапа, поскольку Карнап не замечает, что его «научное понимание мира», лишь еще одна из форм метафизики. Карнап и Хайдеггер были единодушны в том, что метафизика не так проста, но по-разному понимали ее сущность и методы ее преодоления.

Карикатуры

Карикатура на континентальную философию, нарисованная представителем аналитической традиции, обличает отсутствие уважения к логическим правилам, отрицание науки, пренебрежение точностью при определении понятий и попытки выдать неясность за глубину. Особенно часто достается Хайдеггеру, которого выставляют этаким шарлатаном. Кроме того, континентальную философию часто обвиняют в преклонении перед историей философии, в жертву которой приносится собственно философская работа. Континентальная философия деградирует до бесконечного повторения истории философии, не имеющего никакой конкретной цели и не служащего для иллюстрации актуальных проблем. С другой стороны, аналитическую философию часто представляют исключительно сциентистской, антиисторичной, сухой и настолько озабоченной правилами аргументирования, что за ними совершенно исчезает цель. Представители аналитической традиции с ужасом наблюдают за тем, как континентальные философы балансируют на шатких понятиях, лишенных точных определений и связанных между собой весьма непоследовательной логикой. В то же время последователи континентальной традиции с неменьшим страхом смотрят на аналитических философов, которые напрочь игнорируют историю используемых понятий и слепо доверяют наукам, которые наделены монополией на открытие истины о мире.

Как в любых карикатурах, в этих содержится зерно истины. Они чутко улавливают некоторые черты аналитической и континентальной философии, но лишь отрицательные черты. Наиболее авторитетные современные философы обеих традиций едва ли подойдут под такое описание. Аналитическая философия традиционно опиралась на естественные науки и эмпирические данные, скептически относилась к Канту и враждебно – к Гегелю и Хайдеггеру. Но со временем, когда эмпирический проект столкнулся с довольно глубокими проблемами, именно Кант и Гегель оказались самыми актуальными собеседниками. Самые многочисленные и серьезные работы последних лет по Канту, Гегелю и Хайдеггеру были написаны англоамериканскими философами, получившими образование в рамках аналитической традиции. Юрген Хабермас и Поль Рикёр со своей стороны могут послужить наглядными примерами континентальных философов, открывших для себя богатые ресурсы аналитической философии. Самые лучшие философские работы наших дней невозможно однозначно отнести ни к аналитической, ни к континентальной философии. Такие философы, как Хабермас, Роберт Брандом, Джон Макдауэлл и Хилари Патнэм, не относятся ни к одной из традиций, но соединяют в себе лучшие черты обеих. Возьмем, к примеру, Патнэма: его ранние работы явно относятся к аналитической традиции как по стилю, так и по содержанию, но в последние двадцать лет он все чаще высказывает мнения, более характерные для континентальной традиции, к примеру, что философия ближе к искусству, чем к науке. С другой стороны, в стиле изложения он по-прежнему остается аналитическим философом.

Диалог