В своей рубрике я собираюсь рассказывать об успешных поисках доказательств обратного, т. е. об экономических аномалиях. Как писал Томас Кун, экономической аномалией является полученный в ходе исследования результат, который не вписывается в существующую экономическую парадигму. Экономика отличается от других социальных наук тем, что считает, будто большинство (все?) поведенческих моделей можно объяснить, предположив, что агенты действуют согласно своим постоянным, четко определяемым предпочтениям и совершают рациональный выбор в соответствии с этими предпочтениями в условиях рынка, который (в конечном итоге) достигнет состояния равновесия. Эмпирический результат является аномальным, если его сложно рационализировать или если необходимо использовать неправдоподобное допущение для того, чтобы объяснить полученный результат в рамках существующей парадигмы. Безусловно, «сложно» и «неправдоподобное» являются, по сути, суждениями, и, возможно, никто со мной не согласится. Поэтому я приглашаю читателей присылать краткие объяснения (укладывающиеся в рамки существующей парадигмы или нет) для любой аномалии, о которой я пишу. Но для публикации вашего объяснения оно должно быть фальсифицируемым, хотя бы в принципе. Читатель, который утверждает, что данная аномалия на самом деле является рациональным ответом на существующий налоговый режим, должен быть готов сделать некий прогноз, основанный на этой гипотезе; например, аномалия не будет наблюдаться в стране, где нет налоговых сборов, или она не будет иметь места в случае, если мы имеем дело с экономическими агентами, не облагаемыми налогами, или же аномалия не будет зафиксирована в период, предшествующий введению соответствующего налога. Тот, кто предлагает объяснение, основанное на транзакционных издержках, должен предложить экспериментальный метод проверки, в котором транзакционные издержки могут быть устранены, и должен быть готов сделать прогноз, где данный эффект не будет наблюдаться в созданных условиях.
Я писал заметку для каждого выпуска журнала, то есть ежеквартально, на протяжении почти четырех лет. Статьи были объемом 10–12 страниц: достаточно короткие, чтобы их было легко прочитать, но и достаточно длинные, для того чтобы указать необходимое количество деталей. Каждая статья заканчивалась разделом «Комментарий», в котором я пытался объяснить важность сделанных выводов.
Не могу сказать, что я строил грандиозные планы, когда начал писать эти заметки. Я составил список тем и навскидку знал, что смогу написать по крайней мере десять заметок, так что вопрос состоял в том, о чем написать в первую очередь и как выбрать верный стиль. Написав недавно две статьи о том, что выводит людей из себя, я был полностью уверен, что нынешняя затея не обойдется без последствий. Кроме того, эти заметки отнимали невероятно много времени. Многие из тем находились за пределами моей экспертной области, и в этих случаях я нанимал соавтора, который был специалистом в нужной области. Но при этом мне все же приходилось много работать над каждой темой, потому что в конечном итоге финальную версию текста по всем темам я писал сам. Это означало, что мои журнальные заметки лишали меня того, что большинство ученых считает «настоящим исследованием», имея в виду поиск новых фактов, формулирование новых теорий, а также публикацию статей в рецензируемых журналах.[43]
Тем не менее потенциальная отдача была огромной. Американская экономическая ассоциация в какой-то момент провела опрос среди своих членов, чтобы узнать их мнение о новом журнале. Членов ассоциации спросили, читают ли они журнал и какие конкретно рубрики они читают. Половина членов Американской экономической ассоциации, ответивших на вопросы анкеты, сообщили, что они читают рубрику «Аномалии» «регулярно», что бы это ни значило. Чтобы вы поняли значимость этого ответа, скажу, что статья, написанная для специализированного академического журнала, считается успешной, если ее прочитают в среднем 100 человек. Мои заметки про аномалии читали более 5000 экономистов. Когда я приглашал к работе соавторов, я мог совершенно точно сказать им, что у нашей совместной статьи будет гораздо больше читателей, чем у любой другой статьи, которую они когда-либо писали. То же самое можно было справедливо отнести и ко мне, разумеется. У меня была своя читательская аудитория. Что я должен был им предложить?
Моя цель состояла в охвате широкого спектра аномалий и в поиске примеров исследований, иллюстрирующих большое разнообразие эмпирических методов, включая использование маркетинговых данных, чтобы развеять миф о том, что аномалии случаются только в лабораторных условиях. Из четырнадцати заметок, которые я написал за первые четыре года, только пять были преимущественно основаны на данных, полученных в ходе эксперимента. Остальные были гораздо более разнообразными, хотя многие относились к сфере финансов, по той простой причине, что эта область была одновременно самой любопытной и самой чувствительной для защитников стандартной парадигмы.
Должен признаться, что не для каждой аномалии у меня находилось удовлетворительное поведенческое объяснение. Некоторые из аномальных случаев
