Он смотрит прямо на меня, взгляд серых глаз — ясный и жесткий.
Его губы шевелятся, и с них срывается шепот:
— Покайся.
Меня накрывает волной мурашек.
— Что?
Он внезапно хватает меня за руку. Для человека, который последние тридцать лет не мог сходить в туалет без посторонней помощи, его хватка удивительно сильная.
— Покайся.
— В чем? Я не…
Но прежде чем я успеваю сказать еще что-то, раздается стук в дверь и я резко оборачиваюсь. Пастор тут же выпускает мою руку.
Медсестра заглядывает в комнату. Уже другая. Стройная блондинка с мягким добрым лицом.
— Здравствуйте, — улыбается она. — Просто хотела убедиться, что у вас тут все хорошо. — Ее улыбка слегка тускнеет. — Все… в порядке?
Я пытаюсь собраться. Последнее, чего бы мне хотелось, — это чтобы она нажала на тревожную кнопку, а меня потом силой выпроводили из помещения.
— Да. Все хорошо. Мы просто… то есть… Я говорил с ним.
Медсестра улыбается:
— Вот и я всегда советую посетителям: разговаривайте с пациентами. Это идет им на пользу. Может, кажется, что они не слушают, но на самом деле они понимают куда больше, чем мы думаем.
Я выдавливаю из себя улыбку:
— Я знаю, о чем вы. У моего отца была болезнь Альцгеймера. Иногда он отвечал, хотя мне казалось, что до него вообще ничего не доходит.
Она сочувственно улыбается:
— Мы многого не знаем о душевнобольных людях. Многого не понимаем. Что бы ни происходило здесь, — она постукивает себя по виску, — сердце-то остается прежним.
Я снова перевожу взгляд на пастора. Все те же стеклянные глаза.
Покайся.
— Может, вы и правы.
— Сейчас подадут чай в общей комнате, — говорит она более жизнерадостным тоном. — Вы с пастором не хотите присоединиться?
— Да. Конечно.
Что угодно, лишь бы выбраться отсюда. Я берусь за ручки кресла и выталкиваю его из комнаты. Мы идем по коридору.
— Кажется, я не видела вас раньше. Вы уже навещали пастора? — спрашивает медсестра.
— Нет. Моя мама обычно это делала.
— А, Марианна?
— Да.
— Как она?
— Приболела. Простуда.
— О боже! Надеюсь, ей вскоре станет лучше.
Она открывает дверь в общую комнату — я уже был здесь, когда мы с мамой навещали его, — и вкатываю туда кресло. Кажется, это отличная возможность выведать побольше.
— Мама говорила, его навещала дочь?
Медсестра задумывается на секунду:
— Вообще-то, да, я видела, как его навещала какая-то девушка. Худенькая такая, черноволосая?
— Нет, Никки…
Я замолкаю.
И мысленно хлопаю себя по лбу.
Никки сюда не приходила, что бы ни значилось в книге. У пастора была и другая дочь, Хлоя! Хлоя навещала своего отца.
— Да, простите. Наверное, это она.
Медсестра кивает:
— Я не знала, что она его родственница. Извините, мне нужно подавать чай.
— Да, конечно.
