— Я знаю, что ты меня слышишь, парень, — прошептал лжеврач. — И видишь. Но ты не можешь двигаться. У тебя компрессионный перелом позвоночника, ты парализован. Если даже выживешь, то станешь глубоким инвалидом, бесполезным куском мяса, который будет способен только жрать и испражняться. Кому ты на х…й нужен? Никому. Даже твоя шалава, что сегодня устроила истерику в регистратуре, долго не выдержит. Но ты нужен мне. Именно сейчас, парень. Точнее, твоя почка.
Однако все эти слова так и остались бултыхаться в раскаленной глотке Евгения, как обломки тающего айсберга.
Пик. Пик. Пик.
«Евгений» наклонился еще ниже, и их лица разделяли всего пара сантиметров. Золотарев ощущал запах этого жуткого фантома в хирургическом халате — запах лекарств и дорогого одеколона. А еще он чувствовал собственный запах.
Смрад ядовитых миазмов. Миазмов приближающейся смерти.
— Спасибо тебе, парень. Как там тебя, Слава? Ты мне очень помог, Слава.
— Сегодня ночью ты спасешь жизнь моей дочери, — сообщил призрак, подмигивая Золотареву.
Он замер, тупо глядя перед собой и слушая тревожный стук собственного сердца — похоже, оно вдруг поняло, что вскоре его принудительно остановят, и оно больше никогда не будет, как насос, качать кровь по разветвленным магистралям организма.
Под ухом продолжало надсадно пикать.
Золотарев зажмурился. Крепко-крепко, но слезы продолжали сочиться из-под сомкнутых век.
— Пока, парень. Встретимся лет через сто в забегаловке под названием «Ад», — услышал он над собой.
Нудное пиканье неожиданно прервалось, и свист в глотке затих.
Дышать стало невыносимо трудно, и Евгений открыл глаза.
Перед ним была тьма. Всепоглощающая, кладбищенская тьма, остро пахнущая озоном.
Будет дождь?!
Он поморгал, словно втайне надеясь, что вокруг снова станет светло.
Не стало.
Тьма не исчезала.
«Я умираю?»
Моргать становилось все труднее. Но еще сложнее было дышать, в легкие вместо кислорода будто бы закачивали ядовитый газ.
В последний раз, с трудом разлепив потяжелевшие веки, он застыл.
Меньше чем через час началась операция.
Алексей Шолохов
Они еще здесь
Глава 1
Эта гостиница была последним местом, где Алексей хотел бы остановиться. Еще пять лет назад так и было. Но за последнее время его чувства эстета слегка подпортились унылым бытом психиатрической больницы. Теперь его устраивала комната, пропахшая средством от насекомых, кровать, застеленная серым застиранным бельем, и остывшая глазунья с липнущим к зубам желтком на ужин. Теперь на свободе его устраивало все. Все, кроме того, что, по решению суда, он не должен приближаться к жене и детям. Пусть они теперь не принадлежали даже самим себе, он все равно хотел их вернуть.
Он бросил сумку с вещами к изголовью и сел на идеально застеленную постель. Возможно, стерильный запах и аккуратность в мелочах отвлекали, например, от насекомых или грызунов, которых в этой части города наверняка было с избытком. Алексею было наплевать на вредителей, тем более что
