вывозить и в рядех, кроме своих, которые делают в России, не продавать»[1242]; «Позволяется дать грамоту на сие их (Аф. Савелова и Д. Томилина. –
Те же основные принципы хозяйственной политики Петра: поддержание отечественных промышленных предприятий, фабрик и заводов; благоприятствование вывозу за границу отечественных продуктов, сырьевых и обработанных; удовлетворение отечественного потребления – были сознательно положены в основание знаменитого покровительственного таможенного тарифа от 31 января 1724 года [1245] и последовательно проведены как в нем, так и в отдельных распоряжениях Петра I.
При свете изложенных наблюдений возвратимся вновь к вопросу о мерах Петра I против крестьянских побегов.
Из приведенных фактов, характеризующих направление общегосударственной, и в частности экономической, политики Петра I и раскрывающих его правительственные цели и задачи, видно, что им далеко не было разорено государство (как утверждает профессор Милюков), и особенно крестьянство, а, наоборот, были глубоко осознаны его [государства] потребности, прозорливо намечены и практически заложены новые основания для роста России и будущего ее процветания. Для выполнения поставленных задач в ту эпоху, равно как и в последующие времена, необходимо было положить много труда и средств. И того и другого Петр требовал от населения непрерывно и неизменно. Однако эти средства и труды, как видно из документов, шли при нем не на прихоти праздного барства, а всецело и безраздельно тратились на организацию национального государства и народного его хозяйства. Для этого нужны были прежде всего деньги, а далее – организованный труд и устойчивое население. Между тем необозримые просторы малонаселенного юга и бескрайнего востока манили крепостное население коренных областей России – население, доставлявшее основные средства на содержание и оборону государства. Подчиняясь этому влечению, оно десятками и сотнями дворов оставляло старые, насиженные места и уходило к берегам Черного и Каспийского морей, на Урал и далее в Сибирь, а также и на запад, за границы государства.
Петр хорошо понимал, что в интересах государственных необходимо было спешить заполнить незанятые привольные просторы именно русским народом, для чего своевременно нужно было занять организованным путем наиболее важные стратегические пункты, построить крепости, разместить в них русские военные гарнизоны, переселить к ним, и притом без разорения коренных областей, известное количество населения. Петр все это и делал, однако допустить беспорядочный отлив населения и тем самым разорить и опустошить основные области государства он – как государственный деятель, руководившийся определенной программой, – естественно, не мог. Отсюда – постоянство и строгость административных мер правительства Петра I против крестьянских переходов и наличие неприемлемых – для современного нам сознания – мероприятий по охране правопорядка, на котором покоились основы военного строя и обеспечивающая его финансовая система петровского государства.
Глава IX
Общественные, моральные, политические и религиозные воззрения Петра I
(
Переходим к следующим чертам, которые обычно признаются теневыми в характеристике Петра I, к особенностям его моральной личности, нашедшим свое яркое выражение в уголовном его законодательстве. До сих пор в работах наших историков и историков права, в традиционных их характеристиках Петра I как законодателя и правителя, наиболее яркими чертами являются суровость, жестокость, бессердечие и холодность в отношении к человеку вообще. Тем более эти краски и тени сгущаются в изображении ими отношения царя к порочному члену общества, к правонарушителю. Общепринятое мнение о личности Петра I, рассматриваемой с этой именно стороны, можно формулировать словами профессора В. О. Ключевского: «Слабость гражданского чувства, бесчеловечные жестокости, от которых он (Петр. –
Эта черта характера Петра в их [ученых] изображении нашла будто бы особенно яркое выражение в уголовных его законах и в приложении им карающего закона в жизни. В порыве ничем не сдерживаемой звериной жестокости Петр будто бы сам рубил головы стрельцам, сам производил пытки, переходя всякие границы человечности. Эти жестокости-де иногда вынуждали святейшего патриарха Московского и всея Руси брать в руки образ богоматери и выступать с ним на защиту несчастных жертв царской жестокости. При этом принято ссылаться на свидетельства иностранных наблюдателей, например датского посла Юста Юля или секретаря императорского посольства Иоанна Георга Корба и других. Конечно, историк не вправе игнорировать существующие в науке исторические свидетельства, но он также не может [и] принимать – в целях достижения большего драматизма и эмоциональности впечатления – без тщательной исторической критики то или иное сведение, приводимое своим или иноземным источником. Если же отнестись строго критически к самым ярким