учреждений и выработку культурных форм общения и быта. Зародившись раз, оно не погасло с годами, подобно шведскому, а росло и развивалось в течение всего XVIII века, подавляемое только по временам господством немцев при русском дворе.
В законодательной работе у Петра и его правительства, кроме шведских и французских источников, находились под руками и использовались законодательные акты, а также добытые разными путями сведения о различных порядках – государственных, социальных и других – прочих передовых государств Европы: Англии, Голландии, Дании и Германии. Не ставя своей задачей подробно останавливаться на заимствованиях из них, укажем на отдельные, наиболее заметные заимствования, которые были сделаны при выработке некоторых русских законов.
Из английских законов были почерпнуты отдельные нормы при установлении порядка наследования недвижимых имуществ и законодательной выработке своеобразного закона – указа «О разделении движимых и недвижимых вещей после отцов детем» от 18 марта 1714 года, а также при издании указа о воспрещении бродяжничества нищих.
Из Германии были заимствованы названия придворных чинов и должностей. Штат и названия придворных чинов по немецкому образцу были установлены в России после брака царевича Алексея Петровича с немецкой принцессой Шарлоттой Брауншвейг-Вольфенбюттельской при ее дворе. Впоследствии, при выработке русской Табели о рангах, в комиссии были собраны весьма полно прусские табели: «Курфюршский бранденбургский дворцовый регламент, принадлежащий до должности обер-маршала», «Королевское прусское учреждение 1705 года», «Прусский регламент 1713 года» и другие[1574]. Как можно видеть из черновых бумаг, при установлении русских придворных чинов и введении их в русскую Табель старинные русские должности, существовавшие до того времени при московском дворе, были попросту обозначены немецкими названиями, например: дворецкий с путем – обер-маршал, постельничий – обер-камергер, стряпчий – гофмейстер, чашник – обер-мундшенк и т. п.[1575]
Среди придворных чинов прусского двора обращают на себя внимание исследователя две должности, названия которых были взяты Петром для обозначения русских должностных лиц, выделенных им из придворного ведомства и введенных в круг служащих по общему гражданскому управлению. Такими должностными лицами были герольдмейстер и рекетмейстер. Для них по указанию Петра и с его участием были выработаны специальные инструкции, в которых им были определены функции, совершенно отличные от тех, каковыми были наделены их немецкие коллеги. А именно прусский герольдмейстер, в ранге генерал-майора, по прусской инструкции выполнял следующие обязанности: а) имел наблюдение, чтоб королевский герб «в пристойной фигуре» содержался; б) разыскивал гербы, дабы никто не имел достоинства выше [королевского]; в) держал полный реестр [родословную книгу] – во всех генеалогиях, штаммах (родословное древо) и гербах и т. д.[1576] Определяя функции русского герольдмейстера, Петр собственной рукой начертал его обязанности и, как всегда, остался великим русским законодателем, независимым от иностранного источника, в данном случае прусского. Он установил в пункте 1 его [герольдмейстерской] инструкции[1577]: «Повинен во всем государстве всех дворян списки иметь: а) кто у дел, у каких и где; б) кто без дела» и т. д. «Он повинен, – обязывает его Петр, – ныне смотреть всех, которые кроются в домах или под именем малых дел по городам, и оных сыскивать, не маня никому» (пункт 3). Главнейшей и не терпящей отлагательства его [герольдмейстера] обязанностью оказывается по инструкции Петра следующее: «И понеже у нас еще учения не гораздо вкоренились, також и в гражданских делах, а особливо в экономических делах, почитай, ничего нет, того ради, пока академии исправятся, чтоб краткую школу сделать и ему вручить» (пункт 2). Что же касается основных обязанностей герольдмейстера по прусским законам, то русский законодатель, предостерегая всегда своих сотрудников, «чтобы сути не проронить», сам «проронил» эту немецкую суть – и как еще! – но, конечно, вполне сознательно. Он установил: «Потом, что до его дела касается, о гербах и протчее, внесть и исправлять по возможности, которое на нем не так скоро и совершенно спрошено будет, как вышеписанные 3 пункты»[1578].
Также по-своему, придавая своеобразные черты и устанавливая специальные задания, Петр построил должность рекетмейстера в его инструкции и в дополнительных указах к ней[1579]. По русскому закону оказалось, что этот чин имел обязанности далеко не придворные: «Должен рекетмейстер особливое осмотрение иметь на челобитчиков тех, которые будут жалобы приносить на кого в том, что в сыскивании руд или в заводе каких заводов или манифактур обиды, налоги или препятствования чинят»[1580].
Рекетмейстер по замыслу и по законам Петра являлся органом, подчиненным непосредственно верховной власти, установленным для надзора за деятельностью административных и судебных властей при выполнении ими их обязанностей и для контроля, осуществляемого по жалобам на них частных лиц, челобитчиков. Приводя в одном из указов различные формы, в каких могли выражаться преступления административных и судебных органов и должностных лиц, Петр с полным знанием дела и с сохранением своеобразия языка того времени вскрывает их: «…по страсти посяжкою, маною или мотчанием и проволочкою» – и обязывает рекетмейстера при обнаружении подобных преступлений «с такими челобитчиками явиться нам, и донесть, и челобитчиков представить»[1581].
Как видно, и при выработке должностей с немецкими названиями законодатель также заимствовал больше термины, сущность же всякой должности устанавливал в зависимости от тех задач и целей, которые ставил себе в то время. Отмечаем эту черту в правотворчестве Петра как общую для всего его законодательства и в то же время характерную, принципиальную.
Если русский исследователь с равнодушием, а может быть, даже с досадой отмечает влияние прусских табелей о рангах на установление русских придворных чинов и порядков – как бесполезное и даже вредное, имевшее своим последствием отрыв русского двора в императорский период от
