…Его твердость пригодилась ему еще не раз, но в 1937-м не спасла. Две дошедшие до нас фотографии Георгия Ивановича — 1919 и 1937 гг. — выдают эволюцию личности. С фотографии 1919 г. на нас смотрит очень уверенный в себе офицер с подкрученными усами. С фотографии 1937 г. — бритый наголо арестант с потрясающим взглядом: «Видал я таких, как вы, видал и страшнее… Я знаю, что на этот раз мне не выбраться, и весьма сожалею, что подорвал свое здоровье на службе не тем». Отчаяния, кстати, на этой фотографии нет: фронтовой офицер, прошедший Первую мировую бойню, насмотревшийся на Эйдуков, Кедровых и прочие кошмары революционной Москвы, привык смотреть в лицо опасности. Начальник кафедры Государственного центрального института физкультуры, он был арестован 16 апреля. До 50-летия не дожил. Осудили его и расстреляли по обвинению в принадлежности к «контрреволюционной террористической организации» и «подготовке теракта». Тело закопали на Донском.
Георгия Ивановича Теодори, одного из основателей ГРУ, реабилитировали 19 марта 1957 г.
«Наполеоны могли быть только в наполеоновские времена. Вечная ему память!»[565]
Почтотелеграмма Г. И. Теодори от имени «генштабистов
1917 года» С. И. Аралову о необходимости ограждения генштабистов от издевательств со стороны ответственных сотрудников Особого отдела ВЧК
На № 457/1. Контакта между нами и Особым отделом не получится до тех пор, пока с нами не прекратят неприлично держаться. Достаточно заявления т. Эйдука, сделанного мне 13 февраля, чтобы вопрос о взаимодействии отпал. Тот характер и тон отношений, который взят по отношению к выпуску не только не допустим, но такой тон за 15 месяцев работы допустил лишь т. Чикколини,
РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3. Л. 205–206. Подлинник — машинописный текст на телеграфном бланке с пометами Г. И. Теодори.
Почтотелеграмма Г. И. Теодори от имени «генштабистов
1917 года» С. И. Аралову о притеснениях генштабистов первым заместителем председателя Особого отдела ВЧК А. В. Эйдуком
9 февраля арестован В. И. Селивачев. [В] тот же день Кедров обещал Вам, если не будет новых данных, освободить его. 13 февраля, невзирая на ручательство Ваше, Рязанова, Павулана и 15 лиц выпуска 1917 года, Селивачева Кедров, вернее, Эйдук не освободили. 13 февраля я лично поехал к Кедрову под давлением телеграммы, полученной от представителей всего выпуска с фронта с просьбой освободить Селивачева. Кедров обещал, ввиду неполучения новых данных, к вечеру Селивачева освободить. В это время зашел Эйдук и [в] резком, недопустимом тоне заявил мне, что он поступит так, как знает. Селивачев невинен, пользуется исключительным доверием Рязанова, Павулана и всего выпуска. Вы лично его знаете. Селивачев ведет практические занятия в Академии [Генштаба] и на наших курсах. Держат его только потому, что Эйдук помнит о моем отрицательном отношении к его работе в Вологде, и несправедливо и вредно, ибо вносит раздражение среди работников выпуска 1917 года, уже 15 месяцев в подавляющем числе работающих даже идейно. В числе ходатайствующих из выпуска 1917 года — Теодори, наштасев Доможиров, наштаюж Тарасов, оперодвост Полозов, оперодзап Барановский, наштарм Латвии Майгур, Маттис, Стульба, Исаев, Кутырев, Моденов, Кузнецов, Малышев, Петров, Яковский, Ивачев,
