– Послушайте, Вустер, – сказал он. – Я недавно разговаривал с моей матерью.
– Вот как? – сказал я и сделал рукой легкий жест, означающий, что, если у него и впредь возникнет желание поговорить со своей матерью, весь дом в его полном распоряжении.
– Она сказала, что вы интересуетесь мышами.
– Что? Да, очень интересуюсь.
– И якобы вы пытались поймать мышь в моей спальне.
– Совершенно верно.
– Весьма благодарен вам за труд.
– Не стоит благодарности. Всегда рад помочь.
– Она сказала также, что вы тщательно обыскали мою комнату.
– Ну, вы понимаете, раз уж взялся за дело…
– Ну и как, нашли мышь?
– Нет, не нашел. Увы.
– А может быть, вы вместо мыши нашли там сливочник восемнадцатого века?
– Простите?
– Такой серебряный кувшинчик в форме коровы.
– Нет. А что, он лежал где-то на полу?
– Он был в ящике комода.
– В таком случае я и не мог его найти.
– Сейчас вы бы его уж точно не нашли. Его там нет.
– Нет?
– Нет.
– Вы хотите сказать – он пропал?
– Вот именно.
– Странно.
– Очень странно.
– Да, можно сказать, чрезвычайно странно, верно?
Я говорил с присущим Вустерам хладнокровием и не думаю, чтобы сторонний наблюдатель заметил, что ваш покорный слуга чем-то смущен, но могу заверить почтеннейшую публику: я был в полном смятении. Сердце мое подпрыгивало так, как не снилось ни Селедке, ни Меченому Макколу, и колотилось о ребра с глухим звуком, который наверняка был слышен в Маркет-Снодсбери. Даже гораздо менее проницательный человек без труда догадался бы, что произошло. Пропустив последнее экстренное сообщение и потому не зная счета в матче, папаша Глоссоп по-прежнему считал, что коровий сливочник – краденое имущество, которое Уилберт умыкнул во время очередной воровской вылазки. Поэтому, преисполненный похвального рвения, он – как и планировал – отправился на поиски в комнату Уилберта, и интуиция, развившаяся во время многолетних поисков туфли, привела его в нужное место. Я испытал горькие – но, увы, запоздалые – сожаления в том, что, увлекшись «операцией Апджон», не сообщил ему о последних событиях. В общем, тот самый случай, когда в романах восклицают: «Если б я только знал!»
– Хотел вас спросить, – сказал Уилберт. – Как, по-вашему, я должен поставить в известность миссис Траверс?
Хорошо, что я в тот момент курил именно тот сорт сигарет, которые придают человеку беззаботный вид, поэтому я сумел беззаботно, ну, скажем, почти беззаботно, ответить:
– Пожалуй, лучше не стоит.
– Почему?
– Это может ее огорчить.
– Она такая чувствительная натура?
– Да, чрезвычайно. На вид этого, правда, не скажешь, но внешность обманчива. На вашем месте я бы немного подождал. Возможно, выяснится, что эта штука там, куда вы ее положили, но не думали, что вы ее туда положили. Я хочу сказать, часто бывает так, что кладешь куда-то вещь, а думаешь, что положил ее совсем в другое место, а потом обнаруживаешь, что положил ее не туда, куда думал, а куда-то еще. Ну, вы меня понимаете…
– Нет, не понимаю.
– Просто нужно подождать, возможно, вы ее найдете.
– Думаете, сливочник вернется?
– Думаю.
