мальчиком. Мое сердце переполняли воспоминания, но вид того, как маленький мальчик кладет розу на гроб, было самым тяжелым из них.
Пэкстон крепко обнимал меня, и мы оба держали девочек за плечи, когда они стояли перед нами и смотрели, как их кузен медленно идет к белому ящику. Он смотрел на семейное фото, на единственного отца, которого знал, и на маму, которую больше никогда не увидит.
Как бы грустно это ни было, этот день стал новым началом для нас. Завершением, которое я бы и заклятому врагу не пожелала, но то, которое было нужно нам всем, чтобы мы могли двигаться дальше.
Вандер был бойцом, не проронил ни слезинки. По крайней мере, перед другими. Он плакал в моих объятиях, когда я укладывала его спать тем вечером, а я плакала с ним. Похороны сестры были второй самой сложной вещью, что я делала. Сложнее было только сказать ее сыну, что она больше никогда не придет к нему домой. Было больно. Очень.
— Видишь вон тот вот? — спросил он, указывая на шар на стеклянных полках. Пэкстон перенес шкаф сюда из своего кабинета. Сказал, что ему нужно место, но на самом деле сделал это ради Вэна. Полки в нем прекрасно просматривались.
Я встала и подошла к шкафу.
— Этот?
— Нет, следующий.
Я взяла шар с голубой водой и серебряными снежинками. Посередине был изогнут простой знак и больше ничего.
— Расскажи мне о нем, — попросила я, усаживаясь рядом с ним, и притянула его обратно в свои объятия. Никогда его не отпущу. Никогда.
— На знаке говорится «все оставляет свой след». Знаешь, что это значит, тетя Гэбби?
— Нет, малыш. Расскажи.
— Мама говорила, что это значит, что все происходит так, как должно быть, потому что у всего на то есть свои причины.
Я улыбнулась и взъерошила его волосы.
— Твоя мама была умной. Мне нравится.
— Я скучаю по ней.
— Знаю, дружище. Тебе нужно отдохнуть. У тебя был долгий день.
— Эй, Вэн-мэн. Ты представляешь, как я тобой горжусь? — произнес в дверях Пэкстон.
— Спокойной ночи, зайка. Увидимся утром. Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя.
Пэкстон остановил меня, схватив за запястье. Я уткнулась в него, просто потому что не могла сдержаться. Я была вся заплаканная и отчаянно искала какой-то поддержки.
— У Фи заусеница. Ты нужна ей, — тихо проговорил он.
Я посмотрела на него, словно маленькая, глупая рыбка, затем ему за спину на фото высокого темнокожего парня в футболке с номером десять и Вандером на плечах. На маленького мальчика, на чьем лице была написана огромная радость, любовь.
— Мне ты тоже нужна, Габриэлла.
Я искренне улыбнулась, но отстранилась. В основном из-за того, что Офелия звала меня так, будто умирала.
Я не знала, что готовило для нас будущее, но одно мне было известно точно — я всем сердцем хотела эту семью. Знала, что нам придется пересекать мосты, платить дань, перепрыгивать через препятствия, но я была готова. Готова отпустить воспоминания, которые не помнила, готова создавать новые, и готова быть лучшей матерью, которой только могла быть для своих детей. Моих Клайдов.
Вырезав крохотную заусеницу Офелии и подоткнув одеяло Роуэн, я вышла на улицу на прохладный вечерний воздух, чувствуя новое ощущение благополучия. Пусть даже была вероятность, что это чувство ложное, пусть были сомнения, что все будет хорошо, но я знала — все наладится.
Я посмотрела в чистое, заполненное звездами небо и сделала вдох, закрывая глаза.
— Ты в порядке? — спросил позади меня Пэкстон.
Впервые за почти две недели я позволила ему прикоснуться ко мне, обнять меня и подарить ощущение, что я его. Что он мой, и что мы вместе будем сражаться в этой битве. Должны были.
— Прости, что выбросил твой камень в океан, — проговорил он, уткнувшись мне в волосы.
Я улыбнулась и прильнула к нему сильнее.
— Прости, что и твой я выбросила туда же.
Одна рука оставила мое тело и опустилась в карман.
— У меня есть новый.
Я взяла его руку в свою, позволяя волшебному камню, расположенному в ладони, соединиться с его. Вновь став одним целым.
— Я так сильно люблю тебя, Габриэлла.
— Я тоже люблю тебя, Пэкс. Клянусь.
